Психотики – Невротики, психотики: от нормы до патологии — Спортивное питание Кемерово. Интернет магазин спортивного питания. SportNutrition.

Содержание

ЖИЗНЬ С ПСИХОТИКОМ

О том, как близкие люди могут неожиданно сильно поменяться, о том, как это прожить, о том, как в связи с их изменениями меняется жизнь, о том, как не сломаться, где искать ресурсы, чтобы продолжать отношения, строить их по-новому, с учётом изменившейся реальности.

Я долгое время взвешивала стоит ли об этом писать. Есть ли какой-то смысл в дополнительном обнажении, когда ты всё ещё обнажена, когда всё ещё нечем прикрыться, — это, согласитесь не то же самое, когда что-то уже прожито и ты просто об этом рассказываешь, как о некотором прошлом опыте. О чём-то, что уже позади, с чем ты справился, к чему адаптировался, оброс защитами, обзавёлся навыками, силами. Так вот, есть ли смысл говорить о том, в процессе чего ты сейчас находишься, с чем сейчас имеешь дело, что сейчас проживаешь, и когда все ещё намного больше вопросов, чем ответов, и приходится по миллиметру пробираться сквозь дебри хаоса, неясности, слишком внезапно и резко, и так всё время, меняющейся реальности, потихоньку, по камешку собирать новый, совсем пока неустойчивый отношенческий домик, и неизвестно получится ли он устойчивым когда-нибудь.

Психотик: как жить рядом

Из того, что приходит в голову, зачем мне нужно это делать — это собственная нуждаемость в том, что бы где-то про это читать, с кем-то про это говорить. Еще несколько месяцев назад я отчаянно пыталась найти ответы, как в этом выжить, пыталась справиться с сильной тревогой от треснутой старой реальности и перед той появившейся пропастью, которую на тот момент, кроме ужаса, ярости, бессилия и непонимания, пока нечем было заполнять.

Начну с того, что в моей жизни был эпизод, про который я неохотно вспоминаю, но который сильно повлиял на моё отношение к возможностям собственной психики. Дело было на интенсиве, шла вторая трёхдневка. Вечер второго дня, процесс-группа. В группе человек 10, среди них молодая девушка-блондинка в стиле Мерилин Монро, короткая стрижка-каре, светлые волосы, красная помада. Мы с самого начала были друг к другу «не равнодушны».

Подписывайтесь на наш аккаунт в INSTAGRAM!

Не особо помню за что мы с ней зацепились, сейчас думаю, что мы просто конкурировали за внимание мужчин в группе, но в общем в тот вечер она молча сидела и прутиком рыла в песке ямку. Роет себе и роет, группа время-от-времени обращает на это внимание, но людям важнее о себе сказать, что у них было за день. Ближе к концу группы ведущая таки спросила у Марины, так звали эту девушку,- для кого так бережно была вырыта ямка.

Марина вначале замялась, а потом посмотрела на меня и говорит — «Для тебя». Я от неожиданности рассмеялась. Времени прояснять этот эпизод по сути не было, да и Марина больше ничего не говорила. Все разошлись, а я была мягко говоря, впечатлена. Вскоре за разговорами я забыла про тот кусок, за день было много всякого, и я уже переваривала совсем другие моменты дня.

Все бы ничего, только вот ближе к ночи меня вдруг охватил дикий ужас, и череда каких-то страшных картинок с лицами трупов, лужами крови, кусками тел, в общем кровавая жесть в духе добротных фильмов ужасов. Картинки не уходили по моему желанию. Я не могла на них влиять. Они всплывали, меняли друг друга, делали каменным моё тело, заставляли вжиматься в кровать, судорожно вслушиваться в ночную тишину, вглядываться в несуществующие силуэты за окном, дрожащим голосом просить своего прилично напуганного таким моим состоянием, мужчину бесконечно проверять заперты ли двери и плотно закрыты ли окна.

Я была в состоянии, в котором я никогда не была раньше. И по меркам меня прошлой, той, которая жила до этого вечера, я без раздумий назвала бы себя сумасшедшей.

Я просила о помощи. Единственное, что я понимала в таком воспалённом сознании — то, что со мной происходит, намного сильнее меня.

Я не знала, как сделать так, чтобы картинки ушли и как перестать ТАК бояться.

Хорошо, что вокруг оказались люди, хорошие клиницисты, которые знали как обращаться с такими психическими процессами. Меня попросили медленно описывать события дня — я до сих пор люблю эту практику в терапии острых состояний за её прекрасное свойство- возможность переключиться с актуального пикового эмоционального состояния на рутинное восстановление фактов.

И я начала говорить. Про душ, туалет, утренний кофе, про разговор с сыном по телефону, про шумное, предштормовое море, про утреннюю лекцию….Уже в процессе этих воспоминаний меня понемногу отпускало. Не сразу, не быстро, с периодически накатывающим опасением, что всё снова вернётся в исходную точку с картинками и бесконечным ужасом. Но картинки стирались. Они выцветали и самое главное, они переставали пугать. Они медленно, но верно превращались в обычные картинки, подобно тем, что я сотню раз видела в фильмах. Все та же кровь, те же мертвецы, но это все больше не трогает. Так не трогает.

Я выдыхала. Обнаружила себя мокрой и дрожащей от холодного пота, который меня пробивал последний час.
Все окончательно исчезло, когда я дошла в рассказе до Марины и до её ямки. Неужели та нелепая ситуация могла запустить во мне всё то, что мне пришлось пережить и прочувствовать? Я склонна думать, что это и правда был триггер, который подобно шаровой молнии запустил целую бурю страхов.

Рассказывая это я не задаюсь целью установить причины такого моего состояния. Ими могло быть всё, что угодно. Дело не в этом. Дело в том, что я поняла, что это возможно. Безумие возможно. Старая-добрая фраза про то, что психика — тонкая штука, и «ключи могут оказаться не у тебя» в любой момент, стала для меня явью.

Это был хороший опыт, который обучил меня бережному отношению к себе, к вниманию к своему эмоциональному состоянию, к регулярной заботе о себе в виде терапии, к заботе о своем теле.

Я не очень люблю это слово, но не знаю как по-другому назвать всё то, чем я по отношению к себе регулярно занимаюсь, как экология сознания. Не скажу, что внутренний эко-полицейский всегда на работе, бывают периоды, когда не получается избежать перегруза.

Жизнь часто вносит свои коррективы в наши привычки, в наши планы, в наши «благие намерения». В мои, конечно, тоже.

Если вернуться к тому случаю, то после того, как всё закончилось, я и подумать не могла, что мне ещё придётся иметь дело с чем-то таким же по силе, с чем-то безграничным, не поддающимся контролю, ясному однозначному объяснению, с чем-то, что врывается в твою жизнь, подобно цунами, выбивая почву из-под ног, заставляя растерянно, ошеломленно собирать остатки прежних, уже несуществующих отношений, замечать, как словно песок сквозь пальцы что-то привычное и родное уходит безвозвратно —

иметь дело с безумием близкого человека (на сегодняшний день я уже сама не знаю, правильно ли употреблять это слово в описании резко изменившейся и отличающейся от условного понимания нормы, картины мира какого-то человека).

Очень хочу хоть как-то структурировать всё то, с чем мне пришлось столкнуться и как я это проживала. Сейчас понимаю, что по факту мне пришлось и приходиться проживать потерю — так похожи по фазам мои состояния и чувства. Но всё-таки это необычная потеря. Скорее потеря — составляющая часть резко изменившейся реальности, но есть много чего ещё.

Итак, родственникам тех, кого считают «психотиками» посвящается.

Я хочу избежать книжных определений психоза — пытливый читатель сам может это сделать, а тот, кто уже «в теме», думаю, делал это много раз.

Я хочу рассказать о том, как близкие люди могут неожиданно сильно поменяться, о том, как это проживаю я, о том, как в связи с их изменениями меняется ваша (моя) жизнь, о том, как не сломаться, где искать ресурсы

, чтобы продолжать отношения, строить их по-новому, с учётом изменившейся реальности. Возможно ещё о чём-то, о чем я сама пока не знаю, так как пребываю в процессе проживания этой ситуации.

Мне всё ещё хочется отстраниться от сильных переживаний, поэтому я буду описывать какие-то этапы проживания этой новой реальности от второго лица.

Итак,

1. Этого нет (отрицание).

Когда ты очень долго с кем-то в отношениях, ты привык к его определенным реакциям, к тому, как вы взаимодействуете, к каким-то его особенностям — поведению — предпочтениям, что любит, куда ходит, даже то, что ты считаешь «странностями» кажется обыденностью, и скорее их отсутствие настораживает, чем привычная, родная регулярность.

Я, например, привыкла, хоть и не смирилась, к забывчивости, рассеянности мамы, склонности к идеализации у бабушки, компульсивности подруги, к настороженности, навязчивостям, фиксированности на чем-то третьих, четвёртых, пятых людей из близкого мне окружения.

Момент, когда что-то, о чём вы знаете о близком человеке, становится еще более очерченным, выходит на передний план, занимает гораздо больше места в его, а может и вашей жизни, а также напряжение, которое приходит в паре с этим усилением какой-то особенности, очень просто не заметить, не придать ему значения.

Это естественная реакция психики на возможное нарушение стабильности, угрозу потери равновесия в системе, реакция на возможные изменения. Не видеть и отрицать это обычная попытка психики справиться со страхом и тревогой от меняющейся реальности, от ощущения потери почвы под ногами, ощущения нарушенной безопасности.

2. Шок и качели.

Когда то, что усилилось (какие-то идеи, взгляды) или поменялось (формы, особенности поведения) оказываются настолько явными, чёткими, частыми, что ты больше не можешь их игнорировать, ты замираешь. Смотришь широко открытыми глазами и как будто внезапно остановлен, обездвижен, парализован.

Чувств здесь нет, сплошное ощущение онемевшего тела. Ты периодически выходишь из этого состояния в моменты радости, когда что-то из привычного, обычного, старого в поведении этого человека возвращается. Короче, оцепенение сменяется надеждой, и обратно. Ты как-будто катаешься на качелях из этих двух полюсов — бесчувствие и надежда.

3. Отстранение, новые чувства, надежда.

Ты все ещё не хочешь верить в то, что видишь, но уже не можешь не замечать появляющихся чувств. Ты яростно пробуешь повлиять на ситуацию, на человека, вернуть его. Борешься с его восприятием реальности, конфронтируешь, сдаёшься, снова борешься.

Снова качели, только теперь с немного поменявшимся лицом — злость, тревога от количества и силы разных чувств, надежда и ужас, бессилие, отчаяние, и снова тревога, только уже про невозможность влиять. Здесь ещё добавляется самое сложно проживаемое мной чувство в этой ситуации — отвращение, которое заставляет отстраняться, не иметь дела.

Оно меняется со временем, но оставляет очень противный отпечаток в душе, ощущение, что от этого нужно отстраниться, избавиться, чтобы выжить, чтобы не оказаться внутри состояния, фасад которого ты можешь видеть в другом человеке. Со временем приходит понимание, что это отвращение очень ценное переживание, которое позволяет отстроится, оградиться, чтобы не свалиться в чужую пропасть.

4. Попытки повлиять, вытащить, понять, взять на себя ответственность.

Ты все еще сбит и разбит новой ситуацией, растерян, продолжаешь злиться и очень хочешь справиться и найти выход. Ты чувствуешь тонну ответственности в ситуации, где у другого много власти над тобой, твоей жизнью, её качеством, наполненностью и при этом ни грамма ответственности. С этим очень хочется разобраться, ограничить эту власть другого, снизить напряжение, разделить с кем-то ответственность. Ты ищешь специалистов, лекарства, вкладываешься в то, чтобы вернуть то, чего уже нет — прежнего человека, отношения в том виде, в котором они были, к которым ты привык.

5. Отчаяние переходящее в бессилие, а вместе с ними осознавание собственных ограничений.

Особенно ясным становится факт, что ты не можешь отвечать за жизнь другого человека, за то, как он её жил, живёт и будет дальше жить. Все это позволяет отстраниться, стряхнуться, выйти из слияния с ситуацией, оказаться в стороне. И когда ты в стороне, у тебя, конечно, намного больше возможностей. И это точно радует. Снова осознать себя отдельно, в своей собственной жизни — очень радует.

Оказаться в стороне не значит бросить, но значит оставить для того, чтобы сберечь себя, сберечь остатки сил, отказаться от не своей ответственности, оставить, чтобы не сгореть.

Я продолжаю испытывать непростые, часто амбивалентные чувства, я продолжаю по-новому строить отношения, но я нахожусь сейчас, спустя какое-то время, в позиции со стороны. И как сейчас понимаю, это нормальная, жизненно необходимая, чтобы выжить, позиция.

И это то, что, как терапевт, я готова поддерживать у своих клиентов, это право на отдельность, эту оздоравливающую сепарацию от ситуации. Не избегание чувств, а проживание и отделение. Для себя. Возможно для того, чтобы окрепнув, пробовать снова что-то с этим делать.

Но это уже будет выбором, а не необходимостью. Это всё равно что готовиться к заплыву и решать-плыть-не плыть, здесь-там, столько-то километров, в одиночку — в команде, а не быть унесённым течением и пытаться выбраться. Это всё-таки, как говорят в Одессе, две большие разницы.опубликовано econet.ru.

Алёна Швец

Если у вас возникли вопросы, задайте их здесь

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление — мы вместе изменяем мир! © econet

econet.ru

Невротики, психотики, пограничные. Типология личности. , Психология – Гештальт Клуб

Мне кажется, из детства я выехал, а вот до пункта назначения — «взрослости» — не добрался. Так и живу в автобусе” (Эльчин Сафарли)

Кто такой невротик и кто такой психотик?

Простыми словами, невротик – это человек, которому самому с собой и от всего плохо. Этим невротик отличается от психотика, которому часто хорошо, но с которым плохо окружающим.

Невротика характеризует эмоциональная нестабильность, с доминирующей «негативной» окраской. Обычное состояние – неуверенность в себе и своих силах, переживания, страхи, недоверие к людям, а в результате этого зацикленность на себе и склонность то к обвинениям, то к самообвинениям.

В легкой форме (невротизм) человек испытывает внутренний дискомфорт при внешнем благополучии и хорошей адаптации в социуме (в этом случае человек считается здоровым). В тяжелой форме (невроз) человек уже болен, его состояние характеризуется астеническими, навязчивыми и/или истерическими проявлениями, а также временным снижением умственной и физической работоспособности.

Чем выше уровень невротизма, тем ниже способность учиться на опыте, сложнее преодолевать страхи и прекратить деятельность, разрушительность и неразумность которой очевидна.

В свою очередь «психоз» с медицинской точки зрения означает серьезное психическое расстройство. К психозам можно отнести те заболевания, которые нередко сопровождаются изменением сознания, отсутствием критики к себе или к окружающему. В частности, делирий — расстройство сознания, обычно характеризующееся обильными зрительными галлюцинациями; онейроид — состояние сознания, напоминающее сон, нередко фантастического содержания с ложными галлюцинациями, бредом феноменами; аменцию — спутанное состояние сознания с растерянностью, беспорядочным мышлением (в отличие от делирия аменция может продолжаться несколько недель и даже месяцев) ; сумеречное состояние сознания — более или менее выраженное сужение поля сознания, возникающее при эпилепсии или истерии. Следует отметить, что любой бред и галлюцинации также свидетельствуют о наличие психоза.

Согласно Ненси Мак Вильямс, на работе которой базируется данная статья, личность может быть невротического, пограничного и психотического уровня. Есть и условно «здоровые» (хотя как звучит старая шутка: здоровых людей нет – есть не обследованные). И все же в диапазоне «здоровый»-невротик можно нормально жить: иметь более-менее реалистичный образ себя, достаточно устойчивую самооценку, быть адаптированным в социуме и способным выстраивать и поддерживать близкие отношения.

Представленные ниже типы личности в первую очередь рассматриваются в клинической картине, однако выраженность отдельного психотипа может быть представлена на разном уровне: от невротичного до психотического. Кроме того, у одного человека могут проявляться выраженность нескольких типов.

Формирование определенного психотипа – всегда сочетание нескольких факторов: генетического, социального, фактора семейного воспитания (и поведения самих родителей), определенной свободы выбора, проявляемой уже в детском возрасте в способе реагирования на определенные стимулы и обстоятельства.

1. Антисоциальный (психопатический) тип личности

Характерные проявления:

Агрессивность (повышенная врожденная агрессивность)

Ярость

Импульсивность (немедленное отыгрывание своих эмоциональных состояний)

Высокий порог (более высокий, чем в среднем), приносящий удовольствие от возбуждения. («В то время как большинство из нас испытывают эмоциональное удовлетворение от хорошей музыки, сексуальных отношений, красоты природы, умной шутки или хорошо сделанной работы, психопат нуждается в резком, более “встряхивающем” опыте для того, чтобы чувствовать себя бодро и хорошо»).

Грандиозное стремление избежать переживания слабости и зависти.

Диссоциация личной ответственности (непринятие своей ответственности).

Низкий социальный (эмоциональный) интеллект: лишены эмпатии и не умеют говорить о своих чувствах

Низкая социальная обучаемость

Неспособность к эмоциональной близости

Ведущие защитные механизмы:

Вытестнение

Проекция

Предпосылки формирования антисоциального типа личности:

Детство антисоциальных людей нередко отличается нестабильностью, обилием опасностей и хаоса, а также хаотической смесью суровой дисциплины и сверхпотворства. Чаще всего наличие слабых, депрессивных и мазохистичных матерей и вспыльчивых, непоследовательных и садистических отцов, а также алкоголизм и применение наркотиков членами семьи. Частыми являются паттерны переездов, потерь, семейных разрывов. Отсутствие ощущения силы в те моменты развития, когда оно необходимо, может принудить детей с подобным затруднением потратить большую часть жизни на поиск подтверждения их всемогущества.

Психопатические люди не могут признать в себе наличие обычных эмоций, так как они ассоциируются со слабостью и уязвимостью. Для их индивидуальных историй характерен факт, что в детстве никто не пытался помочь им, предложив слова для их эмоциональных переживаний. В то время как большинство из нас использует слова для выражения собственной личности, психопатические люди применяют их для манипуляции. Клинические наблюдения подтверждают тот факт, что в их семьях не делалось акцента на экспрессивных и коммуникативных функциях языка; вместо этого, слова использовались для того, чтобы контролировать других.

Кроме того, психопатия может быть “унаследована”: ребенок повторяет защитные решения своих родителей.

Чаще индивиды антисоциального (психопатийного) типа – мужчины.

Психотерапевтическая стратегия*:

Реалистичное понимание того, что некоторые социопатические индивиды настолько ущербны, опасны и полны стремления к разрушению целей терапевта, что психотерапия может быть лишь тщетным и наивным упражнением. Соответственно, особенно тщательная оценка того факта, является ли тот или иной психопатический пациент пригодным для лечения/коррекции.

Твердость контракта.

Ненужность проявления эмпатии.

Усвоение терапевтом позиции “граничащей с безразличием независимой силы”.

* ОБЩИМИ ЦЕЛЯМИ ДЛЯ ВСЕХ ПАЦИЕНТОВ/КЛИЕНТОВ ЯВЛЯЮТСЯ ЦЕЛИ ПОНИМАНИЯ НА ГЛУБИННОМ УРОВНЕ, ДОВЕДЕНИЕ ДО ОСОЗНАНИЯ НЕИЗВЕСТНЫХ АСПЕКТОВ СОБСТВЕННОГО “Я” И СПОСОБСТВОВАНИЕ НАИБОЛЬШЕМУ ВОЗМОЖНОМУ ПРИНЯТИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ.

2. Нарциссический тип личности

Нарциссизм – как нормальный, так и патологический – является темой, которой Фрейд (1914) периодически уделял внимание, позаимствовал данный термин из греческого мифа о Нарциссе, юноше, который влюбился в свое отражение в зеркале воды и в конце концов умер от тоски, которую его отражение никогда не могло бы удовлетворить. Однако в то время, когда Фрейд писал свои труды, проблемы нарциссизма не носили такого характера эпидемии, какой они имеют сегодня. “Имидж” заменяет сущность, и то, что Юнг (Jung, 1945) назвал персоной(представление себя внешнему миру), становится более живым и надежным, чем действительная личность.

Характерные проявления:

Нестабильная самооценка, сомнения в себе и хрупкая самоидентичность

Склонность к осуждению (себя и других) и оцениванию

Внутреннее чувство или страх, что они “не подходят”; чувство стыда, слабости и своего низкого положения

Невыносимость критики, особенно публичной

Полярности Эго-состояний: грандиозное (все хорошо) или, наоборот, истощенное (все плохо) восприятие собственного “Я”.

Чувство смутной фальши, стыда, зависти, пустоты или незавершенности, уродства и неполноценности или их компенсаторные противоположности&nbsp

gestaltclub.com

Невротики, психотики, пограничные, типология личности по Ненси Мак Вильямс.: evalinger — LiveJournal

Кто такой невротик и кто такой психотик?

evalinger.livejournal.com

Про психотиков: ya_schizotypic — LiveJournal

Сегодня я хочу немного поговорить о психиатрии, а точнее о психозах и психотиках. Мне эта тема близка, поскольку я был в психотической депрессии, я сам являюсь психотиком по уровню организации личности, и у меня есть клиенты-психотики (для беспокоящихся читателей — всем им при малейшем подозрении на обострение состояния я рекомендую не тратить время и идти к психиатру, ибо это не шутки). В общем, если вам интересен внутренний мир шизофреника или другого психотического больного — добро пожаловать под кат.

Итак, как это принято в приличном обществе, начнём с определений. Под психозом будем понимать «явно выраженное нарушение психической деятельности, при котором психические реакции грубо противоречат реальной ситуации (по И. П. Павлову), что отражается в расстройстве восприятия реального мира и дезорганизации поведения» (определение из Википедии, но оно вполне годится для наших целей).

В практике обычно с психозом ассоциируют шизофрению и её проявления — бред, галлюцинации, псевдогаллюцинации и т.п.

В качестве источника определения психотичности, а точнее, психотического уровня организации личности, возьмем классический труд Нэнси Мак-Вильямс «Психоаналитическая диагностика» (ну, нравится мне эта книга). Приведу цитату:

«Во-первых, важно понимать защиты, используемые психотическими личностями. Эти процессы будут описаны далее. В целях дальнейшего обсуждения я их просто перечислю: уход в фантазии, отрицание, тотальный контроль, примитивная идеализация и обесценивание, примитивные формы проекции и интроекции, расщепление и диссоциация. Эти защиты довербальны и дорациональны; они защищают психотическую личность от архаического страха, настолько всепоглощающего, что даже пугающие искажения, созданные самими защитами, кажутся меньшим злом.

Во-вторых, люди, личность которых организована на психотическом уровне, имеют серьезные трудности с идентификацией – настолько, что они не полностью уверены в собственном существовании, еще больше, чем в том, что их жизнь удовлетворительна. Они глубоко сконфужены по поводу того, кто они такие. Эти пациенты обычно решают такие базовые вопросы самоопределения, как концепция тела, возраста, пола и сексуальной ориентации. Вопросы “Откуда я знаю, кто я такой?” или даже “Откуда я знаю, что я существую?” не являются необычными для людей с психотической организацией. Ими они задаются с полной серьезностью.

Они также не могут полагаться на опыт других как на опыт, обладающий собственной непрерывностью. Когда их просят описать самих себя или каких-либо других важных для них людей, их описания обычно бывают невразумительными, поверхностными, конкретными или очевидно искажающими.
<…>
Возможно, полное объяснение отсутствия у психотиков “наблюдающего Эго” включает в себя все эти элементы, а также некоторые конституциональные, биохимические, ситуационные и травматические аспекты.
<…>
Природа основного конфликта потенциально склонных к психозам людей в буквальном смысле экзистенциальная: жизнь или смерть, существование или уничтожение, безопасность или страх.
»

И первый тезис, который я хотел бы донести до читателя, заключается в том, что человек, находящийся на психотическом уровне организации личности совсем не обязательно всё время пребывает в состоянии психоза.

Удивительно, но отечественная психиатрия, по крайней мере, в том виде, в котором мне довелось с ней столкнуться, совершенно игнорирует этот простой факт.

Поясню на примере нашего дурдома, там это происходит так: человек сначала попадает на патопсихологическую диагностику к медицинскому психологу (привет, К.!), который тестирует его мышление и восприятие с помощью специального набора диагностических методик (интересующихся отправляю к книге С.Я. Рубинштейн «Экспериментальные методики патопсихологии») и на основании полученных результатов выявляет (или не выявляет) определённый патопсихологический симптомокомплекс (т.е. некий кластер симптомов, который характерен для тех или иных позиций в нозологии МКБ, но не диагноз). Затем на основании этого симптомокомплекса, пользуясь своими данными, собранными в процессе клинической беседы с пациентом и наблюдения за ним, психиатр выставляет диагноз.

В теории — всё хорошо, но на практике, большая часть психотиков (по уровню организации личности) из-за этой процедуры попадает в шизики (F2X по МКБ).

Дело тут в двух порочных моментах. Во-первых, психолог зачастую неверно и механистично (ещё раз привет К. и моя благодарность ей за то, что она не такая!) интерпретирует данные, полученные в результате применения методик патопсихологического тестирования.

Здесь нужно отвлечься и рассказать немного о внутреннем мире психотиков. Дело в том, что он — символичен и образен. Вопреки распространённому мнению, он не лишён внутренней логики (в широком смысле этого слова), но эта логика — иная: она не похожа на исчисление предикатов или работу с силлогизмами, она образна, художественна, эмоциональна и ассоциативна.
И ни в коем случае не формальна. Формализм, так любимый современным научным сообществом, недоступен психотику, он мыслит иначе.

Его «логика» основана на похожестях, симпатической магии, мифологических и дорациональных понятиях. Но, что ещё сложнее для восприятия здорового терапевта, его мышление часто до-понятийное, оно оперирует смутными неосознаваемыми категориями, не имеющими ни чётких границ, ни оформленного содержания, категориями, которые ближе к мистическим концепциям и юнговским архетипам, чем к понятиям в традиционном смысле этого слова.

Но, несмотря на это, мы ни в коем случае не можем утверждать, что мышление психотика обязательно «ущербно» или «нездорово». Оно просто другое. И ниже я покажу, что оно может быть адекватным и даже более продуктивным, чем мышление здорового человека.

А пока — позвольте пример. Моя клиентка, назовём её А., личность на психотическом уровне организации продемонстрировала прекрасный пример иного подхода к мышлению во время процедуры патопсихологической диагностики.

Ей было предложено задание ¬— сравнение понятий «Ось» и «Оса», нужно было сказать, что у них общего и чем они отличаются.

Оцените красоту ответа! Нет, серьёзно, отбросьте на время свои предубеждения, и посмотрите, насколько изящно, верно и красиво она ответила на этот вопрос.

Итак, общего у них то, оба они острые, и оба — жёлтый полукруг. А различие в том, что оса кусает, а ось — нет.

Это ли не прекрасно?! Я беру на себя смелость утверждать, что этот ответ не просто адекватен, но и, в определённом смысле, красив.

Действительно: представьте себе осу. Жёлто-чёрное тело, хищное и блестящее, золотые полоски ярко сияют на бархатном чёрном фоне. И если провести три разреза — двумя вырезать жёлтый кусок, а одним разделить полученный цилиндр пополам и сделать проекцию, то получится жёлтый полукруг.

Но того же самого результата практически тем же самым образом можно получить и из оси: если взять вещественную ось (т.е. не Ось, как идею в платновском смысле, а конкретную вещественную ось, или, как говорят программисты, экземпляр оси), сделать в ней те же три разреза, и посмотреть на неё взором, ослеплённым золотым сиянием осы, то тоже получится жёлтый полукруг! Это же логично!

Взглянем теперь же на различия. Действительно, для двух неидентичных вещей можно придумать бесконечное число отличительных признаков. И «здоровый» человек выберет из них самый банальный. Это такая фишка психического здоровья — банальность. Это не плохо, это просто факт.

Но не таков психотик! Он видит суть. Ведь если отбросить абстрактные умствования, то в чувствах и эмпирическом опыте нам дан простой факт: оса может ужалить, не просто может потенциально, для неё это высоковероятное поведение, в то время, как для осей высоковероятное поведение — безопасно крутиться на своём месте.

Да, разумеется, не всегда оса жалит, а ось не всегда безопасна, но психотик, сам того не осознавая, автоматически оценивает риски и выбирает фактически (т.е. с учётом всей полноты жизни) главные свойства, в то время, как здоровый человек действует здесь выхолощенно, формально.

И вот тут возникает первый парадокс — считается, что определённая выхолощенность характерна именно для шизофреников, но там она — в эмоциях, в мышлении же они (пока не в дефекте) — намного живее здорового человека. Лично у меня возникает такое понимание шизофренических нарушений мышления: это просто следствие перетекания жизни из эмоциональной в интеллектуальную сферу. То же, но в меньшей степени, у шизоидов.

Итого, в сухом остатке, непредвзятый ум должен увидеть, что испытуемая дала нетривиальный, оригинальный и более полный, чем можно было бы ожидать; более полный, чем от неё ожидали, ответ.

Но такие ответы трактуются как нарушения мышления по шизотипу. И здесь происходит первый этап заклеймения. Психологи не виноваты, сама процедура такова, что в оценке особенностей (а непредвзятый читатель должен понимать, что пока речь именно об особенностях) мышления не учитывается контекст, жизнь во всём её цветущем многообразии изгнана из этой процедуры, она подталкивает экспериментатора к выхолащиванию; и оттого, что контекст не учтён, полезные или нейтральные особенности мышления называются нарушениями.

Да, человек мыслит иначе, но о нарушенности его способа мышления мы можем говорить только в контексте условий, в которых это мышление осуществляется, и тех результатов, к которым оно приводит, иначе мы будем предвзяты в своих оценках, но… именно так, предвзято, и действуют диагносты, и относят подобные прекрасные образцы альтернативной изящности к нарушениям.

А потом, когда некоторое количество нарушений по шизотипу набирается, пациенту автоматически ставят шизофренический патопсихологический симптомокомплекс. И, опять же, это неправильно, там помимо нарушений мышления должны быть ещё всякие штуки типа уплощённого аффекта (как пример), но на практике — никто на это не обращает внимания. Так происходит второй этап клеймения и стигматизации.

Далее с пациентом работает психиатр. По идее, он должен провести с пациентом клиническую беседу, понаблюдать за ним, составить своё мнение, а потом сравнить его с данными патопсихологического исследования.

И если бы всё так и происходило, то для многих психотиков здесь было бы спасение от F2X, но оно происходит не так: в ряде случаев психиатр решает не заморачиваться, он тупо смотрит в заключение психолога и рисует диагноз, который бы не противоречил выставленному патопсихологическому симптомокомплексу.

А что у нас не противоречит шизофреническому симптомокомплексу? Правильно, шиза во всех её проявлениях — шизофрения, шизоаффективное, шизотипическое и прочие расстройства.

Так наш психотик, не имеющий, по факту, шизы, становится на бумаге шизиком.

Почему я берусь утверждать, что шизы у него нет? Ну, во-первых, я специально для рассмотрения в данной статье выбрал именно такие случаи, ибо если шизофренику поставить шизофрению, то ничего нелогичного в этом нет, и обсуждать это не следует.

А, во-вторых, и я сказал об этом в начале, не каждый психотик — шизофреник. Почему? Ну, во-первых, потому, что психотик — вовсе не обязательно больной человек. Если взять список критериев психического здоровья ВОЗ, то там явно видно, что уровень организации личности там вообще не обсуждается.

Этот список, на мой взгляд, пример правильного подхода: если особенности (особенности, Карл, не нарушения!) мышления и восприятия не мешают человеку, то он — здоров. Всё остальное — карательная психиатрия. Всё остальное — навязывание человеку чужеродной идеологии под любым благовидным предлогом.

Я, например, атеист. Но, будь я психиатром, я никогда бы не сказал пациенту, что он больной, только потому, что он верит в Бога (тут с Большой Буквы). Пусть мне десять раз это не нравится, но кто я такой, чтобы, пользуясь своей властью, внедрять в голову пациента чуждое ему мировосприятие.

Более того, если человек даже слышит голос этого самого Бога не в фигуральном смысле, а физически, на уровне галлюцинаций, но этот голос ему помогает, или, по крайней мере, не мешает адаптироваться в жизни, не делает его агрессивным и опасным для себя и других, то… ИМХО, человек не нуждается в лечении.

Если нет проблем ни для самого человека, ни для его окружения, ни для социума в целом, то нет и нужды в лечении.

Но на практике наша психиатрия (по крайней мере, в той части, в которой мне удалось с ней столкнуться) этого не учитывает, и пытается «лечить» (или, как не без основания говорят сами пациенты, «залечивать») тех, кто в этом не нуждается.

Нет, не подумайте плохого, я совершенно не стою на позициях антипсихиатрии, я считаю, что психиатрия нужна, важна и полезна. Но я хочу, чтобы она видела в пациенте человека. Человека во всём многообразии его свойств.

А она не видит. И записывает нашего психотика, который фактически-то и не болен, в шизофреники.

Почему же, на мой взгляд, это плохо? Потому, что из этого следуют практические действия — человека начинают усиленно кормить нейролептиками, не понимая, что они не изменят основ его мышления.

Они, нейролептики, снижают скорость мышления, укорачивают ассоциативные цепочки и заставляют человека быть банальнее, лишают ум подвижности и уплощают образность. И да, после этого наш психотик действительно не может найти общее у осы и оси, но разве это выздоровление?

Человека лишили того, в чём он был силён, у него забрали его индивидуальное преимущество, но ничего не дали взамен. Юнг говорил о двух типах неврозов — в первом случае человек не может быть нормальным, и его это гнятёт, а во втором — он способен быть нормальным (в терминах общества), но его эта нормальность не удовлетворяет.

Но наша отечественная психиатрия почему-то всех записывает в первый тип, назначая препараты, которые снижают уровень проявления индивидуальных особенностей, но ведь есть ещё и люди второго типа. И они тоже бывают психотиками.

И для них лечение — это личная трагедия, маленькая смерть. Доктора, действуя, исходя из добрых побуждений, ухудшают их качество жизни, поскольку, забрав то, в чём эти люди сильны, то, в чём они могут найти путь творческого самовыражения, ничего не дают взамен.

Клиентка из вышеуказанного примера может стать прекрасным психологом, писателем, хужожником, физиком, философом или музыкантом, ибо у неё настолько развито образное мышление, а её бессознательное даёт ей такой неиссякаемый поток идей и символов, что она вполне может войти, если не в историю, то, во всяком случае, в массовую культуру — уж точно.

Но если задолбить её нейролептиками, что от неё останется? Жалкая оболочка, лишённая жизни, сдутый воздушный шар, выеденное яблоко… Кем она будет в нормальном мире? Кассиром в супермаркете? Нет, я ничего не имею против кассиров, но эта работа может приносить удовлетворение только тем людям, которые имеют определённые, располагающие к ней личностные особенности, но она — не относится к этим людям. Такая деятельность убьёт её, если не физически, то ментально (или, как говорят некоторые, духовно).

Психотики могут испытывать некоторые необычные состояния и переживания, которые недоступны обычному человеку без применения ПАВ. Это может выражаться в появлении галлюцинаций, сверхценных идей, голосов в голове, странных ощущений в теле и т.д. И психиатры, сталкиваясь с такими симптомами, стараются скорее их заглушить.

Безусловно, мощные препараты, блокирующие дофаминовые D2-рецепторы, могут избавить человека от этих симптомов. Но нужно ли это делать? Точнее, даже не так: всегда ли это будет благом для самого человека (намеренно не пишу — больного)?

Моя позиция здесь такова: никакая психопродукция не возникает просто так. Всё, что выплывает из бессознательного (индивидуального или коллективного), имеет смысл, по меньшей мере, субъективный, релевантный в системе рассмотрения данного человека. Юнг писал о том, что бессознательное выполняет компенсаторную функцию, оно своими образами и символами стремится «уравновесить» неблагоприятную для человека реальность; Фрейд говорил о том, что бессознательное проявляет подавленные влечения; а Лаувенг вообще указывает на то, что эти образы — попытка человека выйти на контакт и попросить помощи (ибо иначе, как через симптоматику он этого не умеет).

Но какую бы из этих позиций мы не приняли, ясно одно — эти «нездоровые» образы имеют смысл. Иногда этот смысл бывает недоступен даже сознанию самого носителя. Более того, имею смелость утверждать, что это бывает достаточно часто. Но для того и нужны профессионалы в области душевного здоровья, чтобы этот смысл увидеть, истолковать и применить. Потому мы и обращаемся за помощью к психологам и врачам, что надеемся, что они, используя свои специальные знания, смогут проникнуть за завесу непонятности и найти ответ на наши незаданные вопросы в нас самих.

А они зачастую просто глушат психотика нейролептиками. Вы только вдумайтесь: человек кричит о помощи, он нуждается и страдает, а врач, вместо того, чтобы ему помочь, даёт таблетки, которые глушат этот крик. Цинично и ужасно.

Что же я предлагаю делать с ними? Анализировать, толковать, идти по долгому и шаткому пути ассоциаций, копаться в символах, доискиваясь смысла: той причины, которая побуждает психику так себя вести.

Перлз говорил о том, что наша психика (в самом широком смысле этого слова) — «ленива», в том смысле, что, если она может чего-то не делать, она этого делать не будет. Мы экономим движения, экономим мысли. Но создание психопродукции требует от психики колоссальных затрат и колоссального напряжения! И один этот факт убедительно показывает, что есть какая-то очень важная причина, которая лежит в основе этих явлений. Задача терапевта (в самом широком смысле этого слова) — найти и проработать эту причину: удовлетворить потребность, дать выход влечению, услышать призыв о помощи.

Но вместо этого они глушат проявление, не докапываясь до причины.

Почему так происходит? На мой взгляд, причин несколько. Во-первых, так проще. Действительно, дал больному (это, кстати, тоже упрощение — сразу посчитать человека больным) галоперидола, и он «онормалился». Зачем тратить время и силы на поиск каких-то там причин? Следующий!
Во-вторых, эта технология и лежащий в её основе подход является тиражируемой. Её легко распространить на массы, а значит, легко подогнать под современный тренд массового производства и массового обслуживания. При таком подходе врач может обработать десяток пациентов в день, в то время, как, доискиваясь причины, он будет тратить много дней, а то и месяцев, лет на одного пациента.

А время врача дорого, и тут мы подходим к третьей причине — экономической. Это просто дешевле. Дешевле для государства, для страховых компаний, для самого пациента.
И последнее по списку, но, сдаётся мне, не последнее по важности — это удобнее. Врач может при этом подходе применять строгий научный метод. Дал таблетку — симптом исчез. Не дал — не исчез. Закономерность сохраняется даже при проведении РКИ, а значит — работает.
Здесь следует остановиться подробнее и рассмотреть противоположный подход, ибо только в сравнении с ним будут видны преимущества обсуждаемой стратегии.

Противоположностью выступает здесь, как я уже говорил выше, тщательный анализ и поиск причины. Но приборов, которые могли бы инструментально и объективно подтвердить предположения специалиста о том, что происходит в голове у человека, к сожалению, пока не изобрели.

В самом деле, Фрейд говорит о подавленном либидо, Юнг о выражении архетипа, Адлер о стремлении к власти, а Перлз — вообще о границах между индивидом и средой. А у нас девочка, которая слышит голоса и переживает состояния, похожие на эффект ЛСД (счастливая:) ). Вот что с ней делать? Какой подход применять? Как определить, правильный ли подход применён?

Мы пытаемся искать причину явления, но у нас нет надёжного инструмента, такого, чтобы мы могли быть полностью в нём уверены — нас и тут, и там ожидают разные ловушки и чудовища — наш собственный субъективизм, проекции, переносы, контрпереносы…

Хуже того, мы даже не можем спросит у человека, что происходит в его бессознательном. Ибо оно, бессознательное, по определению недоступно сознанию человека, и он сам не имеет ни малейшего представления о том, что там происходит. Он не врёт, не утаивает, всё гораздо сложнее — он и сам не знает.

И мы, если хотим в этом всём разобраться, должны стать на скользкий путь толкований, ассоциаций и интерпретаций. И, встав на него, мы, следуя интеллектуальной честности, вынуждены отказаться от столь приятной нашему тщеславию позиции учёного, искателя объективной истины. Мы уподобляемся астрологам, гадалкам и прочим странным персонажам, к которым зачастую относимся с презрением.

Мы не можем написать в Nature или Lancet о том, что у человека не прожит Эдипов комплекс, ибо рецензенты отвергают саму эту концепцию. Мы можем обсуждать наши догадки и теории только с такими же фриками, как мы сами, но беда в том, что многие из этих фриков не хотят нас слушать, поскольку или имеют собственную позицию, либо примыкают к одной из «терапевтических религий».

И самое грустное, что здесь невозможно поставить эксперимент, чтобы понять, кто прав. И весь богатый инструментарий научного метода не может быть применён к нашему предмету, ибо, будучи применёнными, Бритва Оккама и Критерий Поппера ничего от него, предмета, не оставят.

И здесь терапевт вынужден отказаться от притязаний на абсолютную истину, он работает в пространстве субъективных категорий с помощью недоказанных и принципиально недоказуемых методов, не имея возможности отследить правильность или ложность направления приложения своих усилий.

И это — угнетает.

Да, есть люди, для которых это не является проблемой, они уверены в своей правоте и выборе инструмента, но у них другая проблема — зачастую они не чувствуют своего клиента, и продолжают «долбить» его своим подходом, не обращая внимания на эффект и приемлемость (которая, опять же, субъективна в данном случае). И это, едва ли не деструктивнее, чем ничего не делать.

Но я искренне верю в то, что такое положение вещей — временное, и в будущем сообщество врачей, учёных и психологов сможет осветить психотическое бессознательное яркими лучами научного знания.

Существенным прорывом в этой области явилось создание Беком его когнтивно-поведенческой терапии. Главной «фишкой» КПТ, на мой личный взгляд, является даже не её доказанная эффективность, а то, что представители этой школы смогли вынести часть психотерапии из области высокого искусства в область ремесла. Сложного, требующего знаний и опыта, но всё же — ремесла. Они неплохо отвязали методы терапии от личности самого терапевта, и это заслуживает всяческого уважения!

И я хочу надеяться, что со временем профессионалы смогут разобраться со сложной символикой бессознательного, классифицировать её, найти закономерности, просветить мозг методами нейровизуализации, изучить индуцированные ПАВ состояния и составить адекватные модели работы бессознательного вообще и психики психотиков в частности.

Мне могут возразить, сказав о том, что я призываю к механизации и изгнанию Человека из взаимодействия врача и пациента / психолога и клиента. Но это не так. Наоборот, я за то, чтобы признать работу с такими людьми искусством. Пока — искусством. Мы просто ещё не доросли разумом для того, чтобы найти способ сделать это ремеслом.

Поскольку мы не можем, по крайней мере, пока применять научный метод к работе с психотиками (я имею ввиду глубокий анализ их бессознательной символики и последующую работу с причинами её возникновения), мы просто обязаны отнести её к категории искусства — деятельности, не имеющей однозначных критериев правильности, общепринятых и доказанно превосходящих методов выполнения, требующей чутья, опыта и таланта.

Увы, сегодня работа с психотиками (за исключением узких областей, таких, как КПТ и фармакотерапия) — это не наука. Но это, на мой взгляд, не даёт нам (обществу в целом) и специалистам игнорировать их и их потребности.

И как физика выросла из натурфилософии, а акустические модели восприятия из теории музыки, так и из психоанализа, гештальта и прочих практик и школ должна появиться новая, более сильная и обоснованная теория работы с бессознательным и психотиками. А пока её нет, следует не отмахиваться от них, а помогать им в рамка искусства психотерапии.

Да, психотики живут в реальности, которая несколько отличается от той, к которой привыкли здоровые и невротики. Да, их мышление — иное. Они не мыслят в привычном смысле этого слова, они используют некие операции, сочетающие в себе рассудок, интуицию и чувства. Они другие.

Но это не значит, что они непременно больны.

ya-schizotypic.livejournal.com

Невротики, психотики, пограничники. | belove.pro

Это крайне важный материал для практикующих специалистов (кстати, абсолютно практический). Потому что к любому психологу хоть раз обращались не совсем здоровые клиенты (или это выяснялось в процессе работы). Что делать и как распознать — в сводной таблице. Самое главное, что все описано предельно просто и ясно.

Могу сказать от себя, что невротики — это подавляющее большинство клиентов психотерапевта. Часто попадаются невротики с элементами пограничных состояний (но они сами об этом не подозревают, да и в обществе это не сильно выделяется), некоторые имеют «легкий» диагноз, знают об этом и живут нормальной жизнью, а совсем психотики появляются редко, да и видно их издалека.

Таблица составлена по материалам конспекта супервизии Института инновационных психотехнологий (c) http://psy-in.ru/. Я немного обобщил, структурировал и сделал таблицу для удобства.

	Невротик	Пограничник	Психотик
Идентичность (кто вы?)	Человек, социальная роль (мужчина, жена и т.д.). Главное — есть четкое «Я».	Сын, дочь, замешательство. «Я» разломано, нечеткое.	Неизвестно кто. «Я» нету.
Описание проблемы (в чем ваша проблема?)	Описывает ситуацию, контекст, себя, окружающих, где, когда, как и с кем.	Вместо проблемы описывает ситуацию, прошлое, винит других, отношения с родителями и много бессмысленных слов.	Описывает экзистенциальный ужас.
Тестирование реальности	Живет в похожей социальной среде	Реальность такая же, либо похожа (сильных расхождений нет), но большие проблемы с «Я» (деформировано)	Живет в другой реальности, часто экзистенциальный ужас. «Я» практически разрушено. Масштабные ожидания плохого (бог нас покарает).
Конфликт, объектные отношения	Я, другой, третий объект (триадные взаимоотношения).	Я и другой (диадные отношения)	Нет понятия отношений (потому что нет «Я» — некому конфликтовать).
Состояние психики	Может анализировать, систематизировать, делать обобщения. Включаются стандартные защитные механизмы: перенос, проекция, вытеснение и прочее	Психика динамична, может быть частично в неврозе и частично в пограничном состоянии по сфере жизни. Психологические защиты исчерпываются и происходит переход в диадные отношения, перевод ответственности на других. Абивалентность (родители могут быть добрыми и ужасными через минуту).	Психика выгорает, часть мозга отключается, «овощное» состояние. Примитивизация (мышление ребенка), не могут анализировать и мыслить
Что делать?	Модули адаптации и деневротизации	Сначала сделать из пограничника невротика (собрать «Я»), пока не появятся стандартные невротические проблемы	Перевод в пограничное состояние (когда начнет винить в своих проблемах других).
Опасности при работе	Стандартные психологические защиты.	Инертность в психотерапии и склонность уходить, уводить, снимать ответственность. «Залипание» в наркогенных состояниях	Легко индуцируют и уводят за собой в свою реальность, мощные сильные ощущения, легко внушают ужас, яркие образы без результата

Что нужно помнить:

Ни в коем случае не отменять лечение, рецепты, препараты и ничего не советовать.
Все юридические документы

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

belove.pro

📌 Психотик — это… 🎓 Что такое Психотик?

Психо́з — нарушение произвольной адаптации психической деятельности человека. Психотическое расстройство — это собирательное название группы разнородных психических расстройств, сопровождающихся продуктивной психопатологической симптоматикой — бредом, галлюцинациями, псевдогаллюцинациями, деперсонализацией, дереализацией и др.

Психозы классифицируют по их происхождению (этиологии) и причинам (патогенетическим механизмам развития) на эндогенные (в том числе к эндогенным психозам относятся шизофрения, шизоаффективное расстройство, психотические формы аффективных расстройств), органические, соматогенные, психогенные (реактивные, ситуационные), интоксикационные, абстинентные и постабстинентные.

Кроме того, психозы классифицируют по ведущей клинической картине, по преобладающей симптоматике (синдромальная классификация) на параноидальные, ипохондрические, депрессивные, маниакальные и др., включая комбинации (депрессивно-параноидный, депрессивно-ипохондрический и т. д.).

В быту психозом могут также называть любое отклонение поведения человека от того, что принято за норму в данном социуме.

Органические психозы

Список патологических состояний и заболеваний, при которых может, хотя бы иногда, наблюдаться психоз, обширен:

Нарушения электролитического баланса, такие как:

В психоанализе

С точки зрения Зигмунда Фрейда, психоз — это одна из трёх структур психического аппарата, наряду с неврозом и перверсией.

Первоначально Фрейд противопоставлял невроз и психоз, в статье 1923 года говоря, что «невроз — это результат конфликта между Я и Оно, тогда как психоз — это аналогичный исход такого же нарушения в отношениях между Я и внешним миром». Хотя уже в следующем 1924 году он писал, что «и невроз, и психоз — это выражение протеста Оно против внешнего мира». (См. его труд «Утрата реальности при неврозе и психозе»)

В последнее десятилетие своей работы Фрейд понял, что формирование психической структуры не так тривиально и не является производным просто от типа конфликта, а клинической опыт Фрейда привёл его к необходимости описания трёх психических структур, что он и сделал в 1938 году, говоря о трёх механизмах: отказе, отрицании и отбрасывании.

См. также

Примечания

↑ Lisanby, S. H.; C. Kohler, C. L. Swanson, and R. E. Gur (January 1998). «Psychosis Secondary to Brain Tumor». Seminars in clinical neuropsychiatry 3 (1): 12–22. PMID 10085187.
↑ McKeith, Ian G. (February 2002). «Dementia with Lewy bodies». British Journal of Psychiatry 180: 144–7. DOI:10.1192/bjp.180.2.144. PMID 11823325.
↑ Шаблон:Es icon Rodriguez Gomez, Diego; Elvira Gonzalez Vazquez and Óscar Perez Carral (August 16-31, 2005). «Psicosis aguda como inicio de esclerosis multiple / Acute psychosis as the presenting symptom of multiple sclerosis / Psicose aguda como inicio de esclerose multipla». Revista de Neurología 41 (4): 255–6. PMID 16075405. Проверено 2006-09-27.
↑ Bona, Joseph R.; Sondralyn M. Fackler, Morris J. Fendley and Charles B. Nemeroff (August 1998). «Neurosarcoidosis as a Cause of Refractory Psychosis: A Complicated Case Report». American Journal of Psychiatry 155 (8): 1106–8. PMID 9699702. Проверено 2006-09-29.
↑ Fallon BA, Nields JA (November 1994). «Lyme disease: a neuropsychiatric illness». Am J Psychiatry 151 (11): 1571–83. PMID 7943444.
↑ Hess A, Buchmann J, Zettl UK, et al (March 1999). «Borrelia burgdorferi central nervous system infection presenting as an organic schizophrenialike disorder». Biol. Psychiatry 45 (6): 795. DOI:10.1016/S0006-3223(98)00277-7. PMID 10188012.
↑ van den Bergen HA, Smith JP, van der Zwan A (October 1993). «[Lyme psychosis]» (in Dutch; Flemish). Ned Tijdschr Geneeskd 137 (41): 2098–100. PMID 8413733.
↑ Kararizou E, Mitsonis C, Dimopoulos N, Gkiatas K, Markou I, Kalfakis N (May-Jun 2006). «Psychosis or simply a new manifestation of neurosyphilis?». J. Int. Med. Res. 34 (3): 335–7. PMID 16866029.
↑ Brooke D, Jamie P, Slack R, Sulaiman M, Tyrer P (October 1987). «Neurosyphilis—a treatable psychosis». Br J Psychiatry 151: 556. DOI:10.1192/bjp.151.4.556. PMID 3447677.
↑ Lesser JM, Hughes S (December 2006). «Psychosis-related disturbances. Psychosis, agitation, and disinhibition in Alzheimer’s disease: definitions and treatment options». Geriatrics 61 (12): 14–20. PMID 17184138.
↑ Wedekind S (June 2005). «[Depressive syndrome, psychoses, dementia: frequent manifestations in Parkinson disease]» (in German). MMW Fortschr Med 147 (22): 11. PMID 15977623.
↑ Rossman, Phillip L.; Robert M. Vock (September 1956). «Postpartum Tetany and Psychosis Due to Hypocalcemia». California Medicine 85 (3): 190–3. PMID 13356186. Проверено 2006-10-16.
↑ Jana, D. K.; L. Romano-Jana (October 1973). «Hypernatremic psychosis in the elderly: case reports». Journal of the American Geriatrics Society 21 (10): 473–7. PMID 4729012.
↑ Haensch, C. A.; G. Hennen and J. Jorg (April 1996). «[Reversible exogenous psychosis in thiazide-induced hyponatremia of 97 mmol/l]». Der Nervenarzt 67 (4): 319–22. PMID 8684511.
↑ Hafez, H.; J. S. Strauss, M. D. Aronson, and C. Holt (June 1984). «Hypokalemia-induced psychosis in a chronic schizophrenic patient». Journal of Clinical Psychiatry 45 (6): 277–9. PMID 6725222.
↑ Konstantakos, Anastasios K.; Enrique Grisoni Hypomagnesemia. eMedicine. WebMD (May 25, 2006). Проверено October 16 2006.
↑ Velasco, P. Joel; Manoochehr Manshadi, Kevin Breen, and Steven Lippmann (December 1999). «Psychiatric Aspects of Parathyroid Disease». Psychosomatics 40 (6): 486–90. PMID 10581976. Проверено 2006-10-17.
↑ Rosenthal, M.; I. Gil and B. Habot (1997). «Primary hyperparathyroidism: neuropsychiatric manifestations and case report». Israel Journal of Psychiatry and Related Sciences 34 (2): 122–125. PMID 9231574.
↑ Nanji, A. A. (November 1984). «The psychiatric aspect of hypophosphatemia». Canadian Journal of Psychiatry 29 (7): 599–600. PMID 6391648.
↑ Шаблон:Cite online journal
↑ Robert, M.; R. Sunitha, and N. K. Thulaseedharan (March 2006). «Neuropsychiatric manifestations systemic lupus erythematosus: A study from South India». Neurology India 54 (1): 75–7. PMID 16679649. Проверено 2006-09-29.
↑ Dwight L. Evans Chapter 90: Neuropsychiatric Manifestations of HIV-1 Infection and AIDS // Neuropsychopharmacology: The Fifth Generation of Progress / Kenneth L Davis, Dennis Charney, Joseph T Coyle, Charles Nemeroff. — 5th. — Philadelphia: Lippincott Williams & Wilkins. — С. 1281–1301. — ISBN 0-7817-2837-1
↑ Lowinger, Paul (July 1959). «Leprosy And Psychosis». American Journal of Psychiatry 116 (1): 32–37. DOI:10.1176/appi.ajp.116.1.32. PMID 13661445. Проверено 2006-10-17.
↑ Ponomareff, G. L. (June 1965). «Phenomenology Of Delusions In A Case Of Leprosy» (PDF). American Journal of Psychiatry 121 (12): 1211. PMID 14286061. Проверено 2006-10-17.
↑ Tilluckdharry, C. C.; D. D. Chaddee, R. Doon, and J. Nehall (March 1996). «A case of vivax malaria presenting with psychosis». West Indian Medical Journal 45 (1): 39–40. PMID 8693739.
↑ Denier C, Orgibet A, Roffi F, Jouvent E, Buhl C, Niel F, Boespflug-Tanguy O, Said G, Ducreux D (2007). «Adult-onset vanishing white matter leukoencephalopathy presenting as psychosis». Neurology 68 (18): 1538–9. DOI:10.1212/01.wnl.0000260701.76868.44. PMID 17470759.
↑ Hermle L, Becker FW, Egan PJ, Kolb G, Wesiack B, Spitzer M (1997). «[Metachromatic leukodystrophy simulating schizophrenia-like psychosis]» (in German). Der Nervenarzt 68 (9): 754–8. PMID 9411279.
↑ Black DN, Taber KH, Hurley RA (2003). «Metachromatic leukodystrophy: a model for the study of psychosis». The Journal of neuropsychiatry and clinical neurosciences 15 (3): 289–93. PMID 12928504.free full text
↑ Kumperscak HG, Paschke E, Gradisnik P, Vidmar J, Bradac SU (2005). «Adult metachromatic leukodystrophy: disorganized schizophrenia-like symptoms and postpartum depression in 2 sisters». Journal of psychiatry & neuroscience : JPN 30 (1): 33–6. PMID 15644995.
↑ Müller N, Gizycki-Nienhaus B, Botschev C, Meurer M (August 1993). «Cerebral involvement of scleroderma presenting as schizophrenia-like psychosis». Schizophr. Res. 10 (2): 179–81. PMID 8398950.
↑ Wilcox RA, To T, Koukourou A, Frasca J (November 2008). «Hashimoto’s encephalopathy masquerading as acute psychosis». J Clin Neurosci 15 (11): 1301–4. DOI:10.1016/j.jocn.2006.10.019. PMID 18313925.
↑ Gómez-Bernal GJ, Reboreda A, Romero F, Bernal MM, Gómez F (2007). «A Case of Hashimoto’s Encephalopathy Manifesting as Psychosis». Prim Care Companion J Clin Psychiatry 9 (4): 318–9. PMID 17934563.
↑ Ray M, Kothur K, Padhy SK, Saran P (May 2007). «Hashimoto’s encephalopathy in an adolescent boy». Indian J Pediatr 74 (5): 492–4. PMID 17526963.
↑ Steinberg, D.; S. R. Hirsch, S. D. Marston, K. Reynolds, and R. N. Sutton (May 1972). «Influenza infection causing manic psychosis». British Journal of Psychiatry 120 (558): 531–535. DOI:10.1192/bjp.120.558.531. PMID 5041533.
↑ Maurizi, C. P. (February 1985). «Influenza and mania: a possible connection with the locus ceruleus». Southern Medical Journal 78 (2): 207–209. PMID 3975719.
↑ Keddie, K. M. (August 1965). «Toxic psychosis following mumps». British Journal of Psychiatry 111: 691–696. DOI:10.1192/bjp.111.477.691. PMID 14337417.

Литература

Wikimedia Foundation. 2010.

dic.academic.ru

Психотики ~ Проза (Психология)

Пограничное расстройство личности человека, часто является причиной трагедий, страхов и отчаяния.
С одной стороны родные и близкие люди страдающего этим расстройством, отчаянно ищут выхода из необычного состояния человека, а с другой сам человек, с пограничным расстройством, мучительно переживает, что причиняет неприятности окружающим. С такими людьми очень трудно работать психологам и психотерапевтам. Чаше всего они жертва аффективного расстройства в конфликтных ситуациях.
Пограничное расстройство личности (borderline personality disorder) — изменение личности, при котором индивид постоянно живёт на границе между нормальным функционированием и реальной психической патологией (1,с.460).
Пограничное состояние человека — патоподобное состояние при соматических, неврологических, реактивных состояний человека [1,c.461].
Психотическое расстройство — серьёзное психическое расстройство органического или эмоционального происхождения, при которых наблюдается грубое нарушение оценки реальности[1,c.514].
Психическое состояние — состояние пациента
Психоз
Основа психозов — болезненные события, представляющие собой либо расстройства экзогенных поражений, либо расстройства заложенные в генотипе[4, с.696].
Психоз — психическое отклонение затрагивающее всего человека «без остатка», жертвой которых становится человек в целом[К.Ясперс].
Психоз — 1. психическое расстройство, которому свойственны:
1) симптомы психотического регистра (бред, галлюцинации, синдром психического автоматизма Кандинского-Клерамбо, кататония, состояние спутанного сознания), психомоторное возбуждение или ступор, то есть нарушения. выходящие за пределы невротического или невроподобного уровня психического расстройства;
2) нарушения ориентировки в актуальной ситуации (иногда в месте, времени и др.), то есть непонимание реальной ситуации и/или мнимое её представление;
3) неадекватное поведение, обусловленное болезненными мотивами и часто представляющее опасность как для окружающих; 4) отсустсвие осознания факта собственного психического расстройства, а также понимания целесообразности госпитализации и терапии(1,с.497).

Стивен Гиллиген считает, что «Психотики обычно погружены в транс с глубоким снижением чувства собственной ценности. В их переживаниях чаще всего доминируют классические гипнотические феномены: галлюцинации, искажения восприятия, возрастные регрессии, диссоциация, нарушенное чувство времени и т.д. К несчастью, их переживания далеко не так приятны, как типичный гипнотический транс. Конечно, большинство психотиков живет в искаженном мире, находясь во власти извращенных бессознательных процессов и отчаянно пытаясь преодолеть мебиусовидное искривление психических процессов, которое все более безраздельно доминирует с каждой попыткой диссоциироваться от него. Такие личности, обычно не желающие никому довериться и неспособные сосредоточиться, мало восприимчивы к традиционным методам наведения, которые, по своей сути, требуют, чтобы психотик вышел из своего мучительного транса и погрузился в транс, внушаемый психотерапевтом. По этой и другим причинам при работе с психотиками наведение гипноза, как правило, оказывается непригодным.
Однако эриксоновские принципы гипнотического воздействия, безусловно, могут быть применены с лечебной целью. Основная стратегия здесь состоит в: 1) признании, что человек находится в состоянии диссоциированного транса; 2) установлении раппорта с получением информации об уникальной сущности этого транса; 3) полном принятии реальности больного и подстройке к ней и затем 4) постепенном подведении его к иным способам существования. Другими словами, гипнотерапевт говорит про себя: «Ладно, забудем про наведение — в нем нет нужды, потому что этот человек уже находится в трансе. Что это за транс? Что в нем испытывает человек? Как я могу это признать и утилизировать?»
Классический пример стратегии такого типа — данное Эриксоном (1965) описание работы с пациентом психиатрической больницы, который не переставая изрыгал бесконечный поток бессвязных слов. Среди них попадались лишь редкие осмысленные высказывания: «доброе утро», «спокойной ночи» и «меня зовут Джордж», и этим все ограничивалось. Многократные попытки вызвать у него какие-нибудь иные реакции оканчивались полной неудачей. Поступив в больницу на работу на шестой год пребывания там Джорджа, Эриксон внимательно изучил его поведенческие стереотипы. Он записал на пленку этот поток слов и тщетно пытался в нем разобраться, а затем составил аналогичный, однако не идентичный этому набор бессмыслицы. Выработав стратегию терапии, он сначала молча сидел рядом с Джорджем на лавке. После нескольких дней такой подстройки Эриксон приступил к ведению, назвав вслух свое имя и при этом глядя в другую сторону. Когда он сделал то же самое на следующий день, на этот раз глядя на Джорджа, тот сердито разразился потоком бессвязных слов. Эриксон вежливо слушал и время от времени отвечал таким же потоком собственной бессмыслицы. Со временем Джордж растерянно умолк, и Эриксон ушел.
Такие беседы продолжались некоторое время, и дело дошло до 12-часового сеанса, во время которого сначала Джордж четыре часа нес бессмыслицу, на что Эриксон отвечал тем же, потом Джордж болтал еще два часа, и столько же времени говорил усталый, но непреклонный Эриксон. На следующий день Джордж прервал бессмыслицу Эриксона, потребовав, чтобы тот «перестал нести чепуху». Эриксон так и сделал, спросил Джорджа, как его фамилия, и тут же получил ответ. Он поблагодарил Джорджа и произнес еще несколько осмысленных слов, а затем немного бессмыслицы. Джордж ответил тем же.
На протяжении следующего года Эриксон использовал этот способ беседы, чтобы выяснить полную историю болезни Джорджа и провести успешное лечение. Потоки бессмыслицы постепенно сократились до редкого невразумительного бормотания. Джорджа выписали из больницы и подыскали ему работу; три года спустя Эриксон узнал, что он все еще работает и очень этим доволен.
Этот случай — блестящая иллюстрация того, как могут быть применены принципы утилизации транса при работе с психотиками. Из-за диссоциации пациента от всех остальных людей все попытки формального наведения, предпринимавшиеся первоначально, не могли дать эффекта. Поэтому Эриксон признал уже установившееся у больного состояние «диссоциированного транса», вошел в него и утилизировал его. Важно понять, что это было сделано постепенно — тщательная подготовка, длительная подстройка, минимальное на первых порах ведение и т.д. Чтобы добиться у человека, находящегося в состоянии такой спутанности мыслей и диссоциации, как Джордж, длительных терапевтических изменений, обычно требуется обширная предварительная работа. Приходится, в частности, проводить много времени как с клиентом, чтобы установить раппорт и получить информацию, так и наедине с самим собой, продумывая разнообразные возможные пути воздействия на уникальную ситуацию клиента.
Это не означает, что гипнотерапевт всегда должен начинать издалека. Иногда оказывается эффективным гамбит, связанный с крайне неправильным поведением. Например, Пол Картер и я работали с одним психотиком, который терроризировал всех психиатров своего отделения чудовищными галлюцинациями, где фигурировали мертвые младенцы, сосиски, вылезающие у него из ушей, и другие поистине чудовищные образы. Мы тщательно наблюдали за ним со стороны на протяжении длительного времени, отмечая, когда и как возникают эти галлюцинации. Когда мы начали беседу с ним, он, в ужасе озираясь по сторонам, спросил нас, видим ли мы эти галлюцинации. Мы самым естественным тоном ответили, что видим, а потом, в ужасе озираясь по сторонам, спросили его, видит ли он наши галлюцинации. Все это, конечно, было разыграно безупречно. Он был, естественно, ошеломлен нашим ответом — ведь это его считали сумасшедшим, а не нас. Он попытался ответить новыми галлюцинациями, которые мы тоже признали и откликнулись своими собственными.
Через некоторое время мы с разочарованием признались ему, что попросили о встрече с ним, потому что хотели научиться галлюцинировать еще лучше, а он, как нам говорили, специалист по этой части. Однако, сказали мы, это, видимо, была какая-то ошибка; в нашем репертуаре десять отличных галлюцинаций, а у него — всего лишь три средненьких. Кроме того, продолжали мы, у одного типа в соседней палате их шесть, и гораздо лучшего качества.
Нет необходимости говорить, что это повергло больного в глубокую растерянность, которую мы тут же утилизировали, предложив научить его галлюцинировать лучше. Он согласился, и последующие несколько месяцев мы учили его, как можно вызывать другие галлюцинации, как расслабляться во время галлюцинаций и как вызывать успокоительные галлюцинации. Постепенно мы вели его от крайне пугающих и неуправляемых галлюцинаторных процессов к более спокойным и повышающим чувство собственной ценности, а затем — к прекращению галлюцинаций вообще. Научившись владеть своей способностью галлюцинировать, он стал поддаваться дополнительной терапии со стороны лечащего психиатра.
Подводя итоги, можно сказать, что психотики обычно привязаны к вызывающей отрицательные переживания «гипнотической реальности», что делает их неуязвимыми для обычных видов воздействия. Поэтому для достижения эффекта гипнотерапевтические стратегии должны применяться к этим уникальным реальностям и утилизировать их. Наведение транса обычно неуместно, особенно на первых порах, однако необычные приемы утилизации транса, используемые с учетом ситуации, могут вызывать значимые изменения. Следует, однако, отдавать себе отчет в том, что такие изменения окажутся в лучшем случае временными, если не установить и не поддерживать интенсивного взаимодействия. Поэтому, применяя эти принципы, неизменно приходится потратить немало времени и усилий, чтобы достигнуть успехов в лечении таких больных»[3,с.394-397].

Литература:
1. Жмуров В.А. Большой толковый словарь терминов психиатрии.Элиста: ЗАОр «НПП «Джангар», 2010.
2.Психология общения. Энциклопедический словарь/под общ. ред. А.А. Бодалева. М.:Когито-Центр»,2011.
3. Терпевтические трансы. Руководство по эриксоновской гипнотерапии. М.: Психотерапия, 2011.
4. Ясперс К. Общая психопатология М. Практика, 1997.

Психоз
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

У этого термина существуют и другие значения, см. Психоз (значения).
Психоз (др.-греч. — душевное расстройство; — душа, рассудок, и — нарушенное состояние) — явно выраженное нарушение психической деятельности, при котором психические реакции грубо противоречат реальной ситуации (по И. П. Павлову), что отражается в расстройстве восприятия реального мира и дезорганизации поведения.
•
Классификация
Психозы классифицируют по их происхождению (этиологии) и причинам (патогенетическим механизмам развития) на эндогенные (в том числе к эндогенным психозам относятся шизофрения, шизоаффективное расстройство, психотические формы аффективных расстройств), органические, соматогенные, психогенные (реактивные, ситуационные), интоксикационные, абстинентные и постабстинентные.
Кроме того, психозы классифицируют по ведущей клинической картине, по преобладающей симптоматике (синдромальная классификация) на параноидальные, ипохондрические, депрессивные, маниакальные и др., включая комбинации (депрессивно-параноидный, депрессивно-ипохондрический и т. д.).

В психоанализе
С точки зрения Зигмунда Фрейда, психоз — это одно из трёх возможных нарушений структуры психического аппарата, наряду с неврозом и перверсией.
Первоначально Фрейд противопоставлял невроз и психоз, в статье 1923 года говоря, что «невроз — это результат конфликта между Я и Оно, тогда как психоз — это аналогичный исход такого же нарушения в отношениях между Я и внешним миром». Хотя уже в следующем 1924 году он писал, что «и невроз, и психоз — это выражение протеста Оно против внешнего мира». (См. его труд «Утрата реальности при неврозе и психозе»)
В последнее десятилетие своей работы Фрейд понял, что формирование психической структуры не так тривиально и не является производным просто от типа конфликта, а клинический опыт Фрейда привёл его к необходимости описания трёх психических структур, что он и сделал в 1938 году, говоря о трёх механизмах: отказе, отрицании и отбрасывании.
В аналитической психологии точки зрения Карла Густава Юнга, психоз — это затопление индивидуального сознания архетипическими бессознательными содержаниями. В современной аналитической психологии симптомы рассматриваются не как свидетельства болезни или отклонение от нормы, а как послания бессознательного на символическом языке, требующие решения актуальной для индивида проблемы. Часто сами симптомы, будучи рассмотрены символически, содержат указание на суть этой проблемы и возможное направление решения или развития. Патологические проявления, таким образом, имеют своей целью дополнение в чём-то ограниченной или ущербной сознательной установки до целостности.
Генетическая обусловленность некоторых психозов
Развитие медицины привело к осознанию того, что множество редких генетических синдромов и заболеваний могут быть ошибочно приняты за исключительно психическое расстройство. Предпринимаются попытки систематизировать накапливаемую информацию с целью более точной дифференциальной диагностики. Так, в одной статье 2008 года представлено 62 генетических заболевания, при которых может развиться психоз в детском или раннем взрослом возрасте: из них 18 можно диагностировать «с ходу» по яркому фенотипу пациентов, 17 ассоциированы с умственной отсталостью, для 45 характерны выраженные неврологические признаки. Тем не менее, отмечается, что 34 заболевания из этого списка могут дебютировать без ярких характерных признаков, что создаёт риск ложной диагностики.

Психоз
Материал http://www.psychologos.ru/articles/view/psihoz
Психо́з (психотическое расстройство) — это собирательное название группы разнородных психических расстройств, сопровождающихся продуктивной психопатологической симптоматикой — бредом, галлюцинациями, иллюзиями,псевдогаллюцинациями, деперсонализацией, дереализацией и др.
Психозы классифицируют по их происхождению (этиологии) и причинам (патогенетическим механизмам развития) на эндогенные (в том числе к эндогенным психозам относятся шизофрения, шизоаффективное расстройство, психотические формы аффективных расстройств), органические, соматогенные, психогенные (реактивные, cитуационные), интоксикационные, абстинентные/пост-абстинентные.
Кроме того, психозы классифицируют по ведущей клинической картине, по преобладающей симптоматике (синдромальная классификация) на параноидные, ипохондрические, депрессивные, маниакальные и мн.др., включая комбинации (депрессивно-параноидный, депрессивно-ипохондрический и т. д.).
В быту психо́зом могут также называть любое отклонение поведения человека от того, что принято за норму в данном социуме, например, психоз любви.