Причины развития, симптомы атрофии мышц, принципы и методы лечения
Симптомы и лечение атрофии мышц ног и рук
Атрофией мышц называют истончение их волокон и уменьшение общего мышечного объема. При этом мышечная ткань может заменяться соединительной тканью, которая не способна сокращаться. Именно так развивается атрофия мышц кисти, голени и других частей тела.
Причины развития атрофии мышц
Рассматриваемое патологическое состояние может развиться при воздействии различных провоцирующих факторов. Чаще всего атрофия мышц наблюдается у пожилых людей, что связано с естественными процессами старения: замедляется метаболизм (обмен веществ в мышечных тканях), снижается физическая нагрузка. Но есть и другие причины развития патологии:
- нарушение гормонального баланса организма – оно может развиться при патологиях поджелудочной и щитовидной железы, надпочечников и яичников;
- заболевания органов желудочно-кишечного тракта;
- патология соединительной ткани;
- поражения периферических нервов.
В некоторых случаях спровоцировать проблему могут наследственные заболевания – например, причиной спинальной атрофии мышц являются генетические изменения в структурах нервной системы, которые делают невозможными произвольные сокращения мышц. Такие заболевания проявляются проблемами с мышцами уже в раннем детстве. Нередко именно атрофия мышц является единственным выраженным признаком заболевания, что нужно учесть в диагностике.
Немаловажную роль в развитии атрофии мышц играют питание и образ жизни – недостаток витаминов и микроэлементов в организме, злоупотребление алкоголем со временем приводят к рассматриваемой патологии.
Симптомы атрофии мышц
Лечению атрофии мышц ног и рук должна предшествовать диагностика патологии. Врачи подчеркивают, что необходимо обращать внимание на такие признаки:
- быстро наступающая усталость;
- слабость в мышцах на фоне физической нагрузки;
- уменьшение объема мышц;
- трудности при выполнении физической работы.
Симптомы атрофии мышц никогда не появляются остро, они характеризуются постепенным нарастанием. Патология развивается постепенно, могут пройти годы, прежде чем она будет диагностирована. Но уменьшение объема пораженной мышцы может наблюдаться и на ранней стадии развития патологии.
Со временем атрофия мышц бедра приводит к невозможности долго и быстро ходить, подниматься по лестнице, может быть затруднен даже подъем с постели.
При атрофии сердечной мышцы пациент жалуется на неконтролируемое учащение или замедление сердцебиения, внезапные приливы жара к лицу, периодическое онемение пальцев верхних конечностей, одышку при физических нагрузках, а затем и в покое. Атрофические изменения в сердечной мышце считаются самыми опасными, так как при отсутствии адекватного лечения могут привести к летальному исходу.
Лечение атрофии мышц
Даже зная, какие заболевания сопровождаются атрофией мышц, врач должен назначить дополнительные методы обследования и только после постановки точного диагноза определит лечение. Часто после стабилизации общего состояния, остановки прогрессирования основной патологии либо переведения ее в состояние ремиссии исчезают и признаки атрофических изменений в мышечных тканях. При генетических заболеваниях полностью остановить прогрессирование описываемой патологии невозможно, но можно его замедлить.
Общие принципы лечения атрофии мышц подразумевают проведение:
- медикаментозного лечения;
- физиотерапевтических процедур;
- занятия спортом.
Лекарственная терапия назначается в индивидуальном порядке. Это могут быть обезболивающие, нестероидные противовоспалительные средства, которые будут актуальными при сильном болевом синдроме. Индивидуальный подход особенно важен при выборе лечения патологии у детей – например, при лечении атрофии мышц голени у ребенка.
Важное значение в лечении имеют лечебная гимнастика и массаж. Упражнения для восстановления мышц при атрофии разрабатывают в индивидуальном порядке. Сначала они выполняются под контролем специалиста, дальнейшие занятия могут проводиться самостоятельно в домашних условиях.
Грамотное лечение, соблюдение всех рекомендаций врачей препятствуют прогрессированию патологии, больной может жить полноценной жизнью еще долгое время.
Более подробно о патологии, а также о том, кто из специалистов выполняет массаж при атрофии мышц нижних конечностей, можно узнать на страницах нашего сайта Добробут.ком.
В конечностях зародышей человека рассмотрели новые мышцы-атавизмы
Rui Diogo, Natalia Siomava and Yorick Gitton
Ученые создали трехмерную модель развивающихся конечностей у человеческого зародыша и обнаружили ранее незамеченные мышцы — атавизмы, которые сохранились в эмбриональном развитии еще со времен предковых четвероногих животных. Порядок появления и исчезновения похожих мышц в развитии не совпадает с принятой сейчас эволюцией конечностей, а также различается в руках и ногах — а значит, сходство их строения может быть вторичным, пишут ученые в журнале
Бóльшая часть знаний о развитии частей тела у человека, которыми мы сейчас располагаем, получена в начале ХХ века. Тогда анатомы исследовали мертворожденных и недоношенных младенцев, строили восковые модели их частей тела и изучали гистологические срезы тканей.
Современные технологии позволяют рассмотреть строение зародышей более детально. В 2017 году французские ученые создали трехмерную модель развития человеческого эмбриона в первом триместре беременности. Для этого они окрашивали 36 тел зародышей с помощью 70 разных антител, что помогло им восстановить расположение сосудов, нервов и мышц.
Руи Диого (Rui Diogo) из Медицинского колледжа университета Ховарда и его коллеги воспользовались этими данными, чтобы составить новое, более подробное описание развития конечностей у человеческих эмбрионов. В процессе они подтвердили, что в руках и ногах у них встречаются атавистические мышцы, которых нет у взрослых людей, но есть они, например, у рептилий.
Например, исследователи впервые обнаружили в ногах зародышей мышцу, противопоставляющую мизинец кисти. Она сохранялась у эмбрионов до 11,5 недели развития. Это необычно долго для атавизма: для сравнения, визуально различимый хвост пропадает у зародыша человека примерно к восьмой неделе.
Большинство из атавистичных мышц к моменту рождения исчезают бесследно или сливаются с другими мышцами. Но изредка все они могут встречаться и у взрослых людей — например, у носителей дополнительной 13, 18 или 21 хромосом. Сами по себе атавизмы никак не влияют на жизнь человека — по крайней мере в сравнении с другими патологиями, которые приносит с собой наличие лишней хромосомы. Факт их наличия, однако, позволил авторам работы предположить, что подобные врожденные аномалии могут быть связаны с остановкой или задержкой зародышевого развития.Наконец, ученые сравнили развитие конечностей человека с развитием других четвероногих животных. Они обнаружили, что порядок дифференциации мышц внутри конечности далеко не всегда совпадает с появлением их в эволюции. Например, среди сгибателей стопы подошвенная мышца развивается последней, хотя возникла она раньше некоторых других мышц.
В XIX веке считалось, что зародышевое развитие полностью воспроизводит эволюционное (в соответствии с биогенетическим законом, «Онтогенез есть рекапитуляция филогенеза»). К концу XX века было неоднократно показано, что не во всех случаях это так, но многие исследователи продолжают искать параллели между развитием и эволюцией. На примере конечностей человеческих зародышей исследователи в очередной раз продемонстрировали, что строгих параллелей между ними не существует.
Ученые то и дело находят в теле человека и других млекопитающих новые органы — хотя они обычно совсем не похожи на органы в привычном понимании этого слова, а скорее напоминают образования внутри тканей. Так, например, в соединительной ткани в 2018 году обнаружили новую структуру для транспорта жидкости, а в костях недавно нашли новый «орган» болевой чувствительности.
Полина Лосева
ПАТТЕРНЫ СПАСТИЧНОСТИ МЫШЦ ВЕРХНИХ КОНЕЧНОСТЕЙ И ПРИМЕНЕНИЕ БОТУЛИНОТЕРАПИИ У ПАЦИЕНТОВ С ДЕТСКИМ ЦЕРЕБРАЛЬНЫМ ПАРАЛИЧОМ С ПОРАЖЕНИЕМ РУК | Клочкова
2. Berweck S., Kirschner J., Heinen F. Therapy with botulinum toxin. In: Paediatric Neurology. Theory and practice (eds. Panteliadis C. P., Korinthenberg R.). Stuttgart; New York: Thieme. 2005. P. 925–951.
3. Delgado M. R., Hirtz D., Aisen M., Ashwal S., Fehlings D. L., McLaughlin J., Morrison L. A., Shrader M. W., Tilton A., Vargus Adams J. Quality Standards Subcommittee of the American Academy of Neurology and the Practice Committee of the Child Neurology Society. Practice parameter: pharmacologic treatment of spasticity in children and adolescents with cerebral palsy (an evidence-based review): report of the Quality Standards Subcommittee of the American Academy of Neurology and the Practice Committee of the Child Neurology Society. Neurology. 2010; 74 (4): 336–43.
4. Fehlings D., Novak I., Berweck S., Hoare B., Stott N. S., Russo R. N. Botulinum toxin assessment, intervention and follow up for paediatric upper limb hypertonicity: international consensus statement. Eur J Neurol. 2010; 17 (Suppl. 2): 38–56.
5. Heinen F., Desloovere K., Schroeder A. S., Berweck S., Borggraefe I., van Campenhout A., Andersen G. L., Aydin R., Becher J. G., Bernert G., Caballero I. M., Carr L., Valayer E. C., Desiato M. T., Fairhurst C., Filipetti P., Hassink R. I., Hustedt U., Jozwiak M., Kocer S. I., Kolanowski E., Krageloh-Mann I., Kutlay S., Maenpaa H., Mall V., McArthur P., Morel E., Papavassiliou A., PascualPascual I., Pedersen S. A., Plasschaert F. S., van der Ploeg I., RemyNeris O., Renders A., Di Rosa G., Steinlin M., Tedroff K., Valls J. V., Viehweger E., Molenaers G. The updated European Consensus 2009 on the use of Botulinum toxin for children with cerebral palsy. Eur J Paediatr Neurol. 2010; 14 (1): 45–66.
6. Hoare B. J., Wallen M. A., Imms C., Villanueva E., Rawicki H. B., Carey L. Botulinum toxin A as an adjunct to treatment in the management of the upper limb in children with spastic cerebral palsy (UPDATE). Cochrane Database Syst Rev. 2010; 1.
7. URL: http://www.medicareaustralia.gov.au/provider/pbs/drugs1/botulinum.jsp. Официальный электронный ресурс Государственной системы здравоохранения Австралии.
8. Sakzewski L., Ziviani J., Boyd R. Systematic review and metaanalysis of therapeutic management of upper-limb dysfunction in children with congenital hemiplegia. Pediatrics. 2009; 123 (6): 1111–22.
9. Eliasson A. C., Burtner P. Improving Hand Function in Children with Cerebral Palsy. Mac Keith Press, 1 ed. 2008.
10. Eliasson A. C., Krumlinde-Sundholm L., Rosblad B., Beckung E., Arner M., Ohrvall A. M., Rosenbaum P. The Manual AbilityClassification System (MACS) for children with cerebral palsy: scale development and evidence of validity and reliability. Dev Med Child Neurol. 2006; 48 (7): 549–54.
11. Lam K., Lau K. K., So K. K., Tam C. K., Wu Y. M., Cheung G., Liang K. S., Yeung K. M., Lam K. Y., Yui S., Leung C. Can botulinum toxin decrease carer burden in long term care residents with upper limb spasticity? A randomized controlled study. J Am Med Dir Assoc. 2012; 13 (5): 477–84.
12. Palisano R., Rosenbaum P., Walter S., Russell D., Wood E., Galuppi B. Development and reliability of a system to classify gross motor function in children with cerebral palsy. Dev Med Child Neurol. 1997; 39 (4): 214–23.
13. Rodda J., Graham H. K. Classification of gait patterns in spastic hemiplegia and spastic diplegia: a basis for a management algorithm. Eur J Neurol. 2001; 8 (Suppl. 5): 98–108.
14. Miller F. Cerebral Palsy. New York: Springer Science. 2005. 1055 p.
15. Holmstrom L., Vollmer B., Tedroff K., Islam M., Persson J. K., Kits A., Forssberg H., Eliasson A. C. Hand function in relation to brainlesions and corticomotor-projection pattern in children with unilateral cerebral palsy. Dev Med Child Neurol. 2010; 52 (2): 145–52.
16. Ferrari A., Cioni G. The Spastic Forms of Cerebral Palsy. Italia: Springer-Verlag. 2010.
17. Molenaers G., Desloovere K., Fabry G., De Cock P. The effects of quantitative gait assessment and botulinum toxin a on mus culoskeletal surgery in children with cerebral palsy. J Bone Joint Surg Am. 2006; 88 (1): 161–70.
18. Hustedt U. Botulinumtoxin bei spastischen Bewegungsstorungen. Ultraschallgestutzte Technik und Anwendung. KVM. 2010. P. 13–15.
19. Умнов В. В., Новиков В. А. Диагностика и лечение спастической руки у детей с детским церебральным параличом: состояние вопроса по данным мировой литературы. Часть I: оценка состояния верхней конечности у детей с детским церебральным параличом. Травматология и ортопедия России. 2010; 1: 124–130.
20. Ashworth B. Preliminary trial of carisoprodal in multiple sclerosis. Practitioner. 1964; 192: 540–542.
21. Умнов В. В., Новиков В. А., Звозиль А. В. Диагностика и лечение спастической руки у детей с детским церебральным параличом: обзор литературы. Часть II: консервативное и хирургическое лечение верхней конечности. Травматология и ортопедия России. 2011; 3: 137–145.
22. Heinen F., Molenaers G., Fairhurst C., Carr L. J., Desloovere K., Chaleat Valayer E., Morel E., Papavassiliou A. S., Tedroff K., Ignacio Pascual-Pascual S., Bernert G., Berweck S., Di Rosa G., Kolanowski E., Krageloh-Mann I. European consensus table 2006 on botulinum toxin for children with cerebral palsy. Eur J Paediatr Neurol. 2006; 10 (5–6): 215–25.
23. Molenaers G., Schorkhuber V., Fagard K., Van Campenhout A., De Cat J., Pauwels P., Ortibus E., De Cock P., Desloovere K. Longterm use of botulinum toxin type A in children with cerebral palsy: treatment consistency. Eur J Paediatr Neurol. 2009; 13 (5): 421–9.
24. Mall V., Heinen F., Siebel A., Bertram C., Hafkemeyer U., Wissel J. Treatment of adductor spasticity with BTX-A in children with CP: А randomized, double-blind, placebocontrolled study. Dev Med Child Neurol. 2006; 48 (1): 10–3.
25. Baker R., Jasinski M., Maciag-Tymecka I., Michalowska Mrozek J., Bonikowski M., Carr L. Botulinum toxin treatment of spasticity in diplegic cerebral palsy: a randomized, double-blind, placebo-controlled, dose ranging study. Dev Med Child Neurol. 2002; 44 (10): 666–75.
26. Семенова К. А., Мастюкова Е. М., Смуглин М. Я. Клиника и реабилитационная терапия детских церебральных параличей. М.: Медицина. 1973. 326 с.
27. Кислякова Е. А., Маслова Н. Н., Алимова И. Л. Ботулинический токсин типа А в комплексной реабилитации детей и подростков с детским церебральным параличом. Бюллетень сибирской медицины. 2008; 7 (3): 97–103.
28. Boyd R. N., Morris M. E., Graham H. K. Management of upper limb dysfunction in children with cerebral palsy: a systematic review. Eur J Neurol. 2001; 8 (Suppl. 5): 150–66.
29. Papavasiliou A. S., Nikaina I., Bouros P., Rizou I., Filiopoulos C. Botulinum toxin treatment in upper limb spasticity: treatment consistency. Eur J Paediatr Neurol. 2012; 16 (3): 237–42.
30. Змановская В. А. Клинические варианты спастических форм детского церебрального паралича и оценка эффективности ботулинотерапии. Автореф. дис. … канд. мед. наук. Екатеринбург. 2011. 156 с.
31. Shen J., Ma J., Lee C, Smith B. P., Smith T. L. How muscles recover from paresis and atrophy after inframusculas injections of botulinum toxin A: study in juvenile rats. Journal of orthopedic research. 2006; 24 (5): 1128–1135.
32. Corry I. S., Cosgrove A. P., Walsh E. G., McClean D., Graham H. K. Botulinum toxin A in the hemiplegic upper limb: a double-blind trial. Dev Med Child Neurol. 1997; 39 (3): 185–93.
33. Fehlings D., Rang M., Glazier J., Steele C. An evaluation of botulinum-A toxin injections to improve upper extremity function in children with hemiplegic cerebral palsy. J Pediatr. 2000; 137 (3): 331–7.
34. Kawamura A., Campbell K., Lam-Damji S., Fehlings D. A randomized controlled trial comparing botulinum toxin A dosage in the upper extremity of children with spasticity. Dev Med Child Neurol. 2007; 49 (5): 331–7.
35. Russo R. N., Crotty M., Miller M. D., Murchland S., Flett P., Haan E. Upper-limb botulinum toxin A injection and occupational therapy in children with hemiplegic cerebral palsy identified from a population register: a single-blind, randomized, controlled trial. Pediatrics. 2007; 119 (5): 1149–58.
36. Клочкова О. А., Куренков А. Л., Мамедъяров А. М., Нама зоваБаранова Л. ., Геворкян А. К., Каримова Х. М. Контроль точности инъекций ботулинического токсина типа А при спастических формах детского церебрального паралича: выбор методики. Педиатрическая фармакология. 2013; 10 (2): 80–86.
37. Schroeder A. S., Berweck S., Lee S. H., Heinen F. Botulinum toxin treatment of children with cerebral palsy — a short review of different injection techniques. Neurotox Res. 2006; 9 (2–3): 189–96.
38. Yang E. J., Rha D. W., Yoo J. K., Park E. S. Accuracy of manual needle placement for gastrocnemius muscle in children with cerebral palsy checked against ultrasonography. Arch Phys Med Rehabil. 2009; 90 (5): 741–4.
39. Berweck S., Feldkamp A., Francke A., Nehles J., Schwerin A., Heinen F. Sonography-guided injection of botulinum toxin A in children with cerebral palsy. Neuropediatrics. 2002; 33 (4): 221–3.
40. Westhoff B., Seller K., Wild A., Jaeger M., Krauspe R. Ultrasoundguided botulinum toxin injection technique for the iliopsoas muscle. Dev Med Child Neurol. 2003; 45 (12): 829–32.
41. Py A. G., Zein Addeen G., Perrier Y., Carlier R. Y., Picard A. Evaluation of the effectiveness of botulinum toxin injections in the lower limb muscles of children with cerebral palsy. Preliminary prospective study of the advantages of ultrasound guidance. Ann Phys Rehabil Med. 2009; 52 (3): 215–23.
Ботулинотерапия в лечении спастичности нижней конечности | Хатькова
1. Клочихина О. А., Стаховская Л. В. Анализ эпидемиологических показателей инсульта по данным территориально-популяционных регистров 2009–2012 гг. Журнал неврологии и психиатрии им. C. C. Корсакова 2013;(6–1):63–9. [Klochikhina O. A., Stakhovskaya L. V. An analysis of epidemiological indices of stroke based on the data of a regional population register from 2009 to 2012. Zhurnal nevrologii i psikhiatrii im. S. S. Korsakova = S. S. Korsakov Journal of Neurology and Psychiatry 2013;(6–1):63–9. (In Russ.)].
2. Behrouz R., Powers C. J. Epidemiology of classical risk factors in stroke patients in the Middle East. Eur J Neurol 2016;23(2):262–9. DOI: 110.1111/ene.12742. PMID: 26041584.
3. Zhong W., Geng N., Wang P. et al. Prevalence, causes and risk factors
4. of hospital readmissions after acute stroke and transient ischemic attack: a systematic review and meta-analysis. Neurol Sci 2016;37(8):1195–202. DOI: 110.1007/s10072-016-2570-5. PMID: 27129874.
5. Румянцева С. А., Силина Е. В., Орлова А. С., Болевич С. Б. Оценка
6. реабилитационного потенциала у коморбитных больных с инсультом. Вестник восстановительной медицины 2014;(3):91–2. [Rumyantseva S. A., Silina E. V., Orlova A. S., Bolevich S. B. Evaluation of rehabilitation potential
7. in comorbid patients after stroke. Vestnik vosstanovitel’noy meditsiny = Journal
8. of Restorative Medicine and Rehabilitation 2014;(3):91–2. (In Russ.)]..
9. Зиновьева О. Е., Головачева В. А. Вопросы патогенеза и лечения постинсультной спастичности. Медицинский совет 2016;(8):63–7. [Zinov’eva O. E., Golovacheva V. A. Questions of pathogenesis and treatment of post-stroke spasticity. Meditsinskiy Sovet = Medical Council 2016;(8):63–7. (In Russ.)].
10. Wissel J., Verrier M., Simpson D. M. et al. Post-stroke spasticity: predictors of early development and considerations for therapeutic intervention. PM R 2015;7(1):60–7. DOI: 110.1016/j.pmrj.2014.08.946. PMID: 25171879.
11. Sburlea A. I., Montesano L., Minguez J. Advantages of EEG phase patterns for the detection of gait intention in healthy and stroke subjects. J Neural Eng 2017;14(3):036004. DOI: 110.1088/1741-2552/aa5f2f. PMID: 28291737.
12. Янсон Х. А. Биомеханика нижней конечности человека. Рига: Зинатне, 1975. 324 с. [Yanson Kh. A. Biomechanics of the human lower limb. Riga: Zinatne, 1975. 324 p. (In Russ.)].
13. Zajac F. E., Neptune R. R., Kautz S. A. Biomechanics and muscle coordination
14. of human walking. Part I: introduction to concepts, power transfer, dynamics and simulations. Gait Posture 2002;16(3):215–32. PMID: 12443946.
15. Zajac F.E., Neptune R.R., Kautz S.A. Biomechanics and muscle coordination
16. of human walking: part II: lessons from dynamical simulations and clinical implications. Gait Posture 2003;17(1):1–17. PMID: 12535721.
17. Хатькова С. Е. Анализ эффективности и безопасности лечения больных
18. с постинсультной спастичностью нижней конечности с применением ботулотоксина. Журнал неврологии и психиатрии им. C. C. Корсакова 2013;113(5):73–9. [Khat’kova S. E. Analysis of efficacy and safety in patients with post-stroke spasticity of the lower limbs using botulinotoxin. Zhurnal nevrologii i psikhiatrii im. S. S. Korsakova = S. S. Korsakov Journal of Neurology and Psychiatry 2013;113(5):73–9. (In Russ.)].
19. Caty G. D., Detrembleur C., Bleyenheuft C. et al. Effect of simultaneous botulinum toxin injections into several muscles on impairment, activity, participation, and quality of life among stroke patients presenting with a stiff knee gait. Stroke 2008;39(10):2803–8. DOI: 110.1161/STROKEAHA. 108.516153. PMID: 18635841.
20. Banky M., Ryan H. K., Clark R. et al. Do clinical tests of spasticity accurately reflect muscle function during walking: a systematic review. Brain Inj 2017;31(4):440–55. DOI: 110.1080/02699052.2016.1271455. PMID: 28267368.
21. Esquenazi A., Albanese A., Chancellor M. B. et al. Evidence-based review and assessment of botulinum neurotoxin for the treatment of adult spasticity in the upper motor neuron syndrome. Toxicon 2013;67:115–28. DOI: 110.1016/j.toxicon.2012.11.025. PMID: 23220492.
22. Bhimani R., Anderson L. Clinical understanding of spasticity: implications for practice. Rehabil Res Pract 2014;2014:279175. DOI: 110.1155/2014/279175. PMID: 25276432.
23. Esquenazi A. Falls and fractures in older post-stroke patients with spasticity: consequences and drug treatment considerations. Clin Geriatr 2004;12(8):27–35.
24. Montané E., Vallano A., Laporte J. R. Oral antispastic drugs in nonprogressive neurologic diseases: a systematic review. Neurology 2004;63(8):1357–63. PMID: 15505149.
25. Хатькова С. Е., Орлова О. Р., Боцина А. Ю. и др. Основные принципы ведения пациентов с нарушением мышечного тонуса после очагового повреждения головного мозга. Consilium Medicum 2016;18(2–1):25–33. [Khat’kova S.E., Orlova O. R., Botsina A. Yu. et al. The basic principles of managing the patients with impaired tone after focal brain damage. Consilium Medicum 2016; 18(2–1):25–33. (In Russ.)].
26. Seo H. G., Paik N. J., Lee S. U. et al. Neuronox versus BOTOX in the treatment of post-stroke upper limb spasticity: a multicenter randomized controlled trial. PLoS One 2015;10(6):e0128633. DOI: 110.1371/journal.pone.0128633. PMID: 26030192.
27. Rosales R. L., Chua-Yap A. S. Evidence-based systematic review on the efficacy and safety of botulinum toxin-A therapy in post-stroke spasticity. J Neural Transm (Vienna) 2008;115(4):617–23. DOI: 110.1007/s00702-007-0869-3. PMID: 18322637.
28. Teasell R., Foley N., Pereira S. et al. Evidence to practice: botulinum toxin
29. in the treatment of spasticity post stroke. Top Stroke Rehabil 2012;19(2):115–21. DOI: 110.1310/tsr1902–115. PMID: 22436359.
30. Акулов М. А., Орлова О. Р., Хатькова С. Е. и др. Электромиографический контроль при проведении инъекций ботулотоксина типа А в мышцы верхней конечности при спастичности различной этиологии. Вопросы нейрохирургии им. Н. Н. Бурденко 2015;79(6):38–45. [Akulov M. A., Orlova O. R., Khat’kova S.E. et al. Electromyographic control of botulinum toxin A injections in the upper extremities in patients with spasticity of various etiology. Voprosy neyrokhirurgii im. N. N. Burdenko = Burdenko’s Journal of Neurosurgery 2015;79(6):38–45. (In Russ.)].
31. Акулов М. А., Хатькова С. Е., Мокиенко О. А. и др. Эффективность ботулинотерапии в лечении спастичности верхней конечности у пациентов с черепно-мозговой травмой. Журнал неврологии и психиатрии им. C. C. Корсакова 2016;116(58):30–35. [Akulov M. A., Khat’kova S. E., Mokienko O. A. et al. The efficacy of botulinum toxin therapy in patients with upper limb spasticity due to traumatic brain injury. Zhurnal nevrologii i psikhiatrii
32. im. S. S. Korsakova = S. S. Korsakov Journal of Neurology and Psychiatry 2016;116(58):30–35. (In Russ.)].
33. Куликов А. Ю., Угрехелидзе Д. Т. Фармакоэкономическое исследование применения препаратов ботулинического токсина при терапии постинсультной спастичности верхней конечности. Фармакоэкономика: теория и практика 2014;2(3):28–37. [Kulikov A. Yu., Ugrekhlidze D. T. Pharmacoeconomic study of botulinic toxin drugs use in therapy of post-stroke spasticity of the upper limb. Farmakoekonomika: teoriya i praktika = Pharmacoeconomics: Theory and Practice 2014;2(3):28–37.
34. (In Russ.)].
35. Kinney M. C., Dayanidhi S., Dykstra P. B. et al. Reduced skeletal muscle satellite cell number alters muscle morphology after chronic stretch but allows limited serial sarcomere addition. Muscle Nerve 2017;55(3):384–92. DOI: 110.1002/mus.25227.
36. Williams P. E., Goldspink G. Longitudinal growth of striated muscle fibres. J Cell Science 1971;9(3):751–67. PMID: 5148015.
37. Williams P. E., Goldspink G. Changes in sarcomere length and physiological properties in immobilized muscle. J Anat 1978;127(Pt 3):459–68. PMID: 744744.
38. Takahashi M., Ward S. R., Marchuk L. L. et al. Asynchronous muscle and tendon adaptation after surgical tensioning procedures. J Bone Joint Surg Am 2010;92(3):664–74. DOI: 110.2106/JBJS.I.00694. PMID: 20194325.
39. Boakes J. L., Foran J., Ward S. R., Lieber R. L. Muscle adaptation
40. by serial sarcomere addition 1 year after femoral lengthening. Clin Orthop Relat Res 2007;456:250–3. DOI: 110.1097/01.blo.0000246563.58091.af. PMID: 17065842.
41. Tardieu G., Thuilleux G., Tardieu C., de la Tour E. H. Long-term effects
42. of surgical elongation of the tendo calcaneus in the normal cat. Dev Med Child Neurol 1979;21(1):83–94. PMID: 437387.
43. Mauro A. Satellite cell of skeletal muscle fibers. J Biophys Biochem Cytol 1961;9:493–5. PMID: 13768451.
44. Kuang S., Rudnicki M. A. The emerging biology of satellite cells and their therapeutic potential. Trends Mol Med 2008;14(2):82–91. DOI: 110.1016/j.molmed2007.12.004. PMID: 18218339.
45. Lepper C., Conway S. J., Fan C. M. Adult satellite cells and embryonic muscle progenitors have distinct genetic requirements. Nature 2009;460(7255): 627–31. DOI: 110.1038/nature08209. PMID: 19554048.
46. Zammit P. S., Partridge T. A., Yablonka-Reuveni Z. The skeletal muscle satellite cell: the stem cell that came in from the cold. J Histochem Cytochem 2006;54(11):1177–91. DOI: 110.1369/jhc. 6R6995.2006. PMID: 16899758.
47. Macconnachie H. F., Enesco M., Leblond C. P. The mode of increase
48. in the number of skeletal muscle nuclei in the postnatal rat. Am J Anat 1964;114:245–53. DOI: 110.1002/aja.1001140205. PMID: 14131858.
49. Snow M. H. An autoradiographic study of satellite cell differentiation into regenerating myotubes following transplantation of muscles in young rats. Cell Tissue Res 1978;186(3):535–40. PMID: 627031.
50. Filippi G. M., Errico P., Santarelli R. et al. Botulinum A toxin effects on rat jaw muscle spindles. Acta Otolaryngol 1993;113(3):400–4. PMID: 8390772.
51. Giladi N. The mechanism of action of botulinum toxin type A in focal dystonia is most probably through its dual effect on efferent(motor) and afferent pathways at the injected site. J Neurol Sci 1997; 152(2):132–5. PMID: 9415532.
52. Longino D., Frank C., Herzog W. Acute botulinum toxin-induced muscle weakness in the anterior cruciate ligament-deficient rabbit. J Orthop Res 2005;23(6):1404–10. DOI: 110.1016/j.orthr es.2005.02.014.1100230624. PMID: 15913943.
53. Yucesoy C. A. Epimuscular myofascial force transmission implies novel principles for muscular mechanics. Exerc Sport Sci Rev 2010;38(3):128–34. DOI: 110.1097/JES.0b013e3181e372ef. PMID: 20577061.
54. Turkoglu A. N., Huijing P. A., Yucesoy C. A. Mechanical principles
55. of effects of botulinum toxin on muscle length-force characteristics: an assessment by finite element modeling. J Biomech 2014;47(7):1565–71. DOI: 110.1016/j.jbiomech.2014.03.017. PMID: 24704169.
56. Yucesoy C. A., Emre Arıkan Ö., Ateş F. BTX-A administration to the target muscle affects forces of all muscles within an intact compartment and epimuscular myofascial force transmission. J Biomech Eng 2012;134(11):111002. DOI: 110.1115/1.4007823. PMID: 23387784.
57. Ateş F., Yucesoy C. A. Effects of botulinum toxin type A on non-injected bi-articular muscle include a narrower length range of force exertion and increased passive force. Muscle Nerve 2014;49(6):866–78. DOI: 110.1002/mus.23993. PMID: 24122931.
58. Yucesoy C. A., Turkoğlu A. N., Umur S., Ateş F. Intact muscle compartment exposed to botulinum toxin type A shows compromised intermuscular mechanical interaction. Muscle Nerve 2015;51(1): 106–16. DOI: 110.1002/mus.24275. PMID: 24796973.
59. Wissel J., Ward A. B., Erztgaard P. et al. European consensus table on the use
60. of botulinum toxin type A in adult spasticity. J Rehabil Med 2009;41(1):13–25. DOI: 110.2340/16501977-0303. PMID: 19197564.
61. Brashear A., Gordon M. F., Elovic E. et al. Intramuscular injection of botulinum toxin for the treatment of wrist and finger spasticity after a stroke. N Engl J Med 2002;347(6):395–400. DOI: 110.1056/NEJMoa011892. PMID: 12167681.
62. Ботокс. Инструкция к применению. Доступно по: http://www.botulin.ru/ instruktsii_botoks/. [Botox: Instructions for use. Available at: http://www.botulin.ru/ instruktsii_botoks/. (In Russ.)].
63. Kaji R., Osako Y., Suyama K. et al. Botulinum toxin type A in post-stroke upper limb spasticity. Curr Med Res Opin 2010;26(8):1983–92. DOI: 110.1185/03007995.2010.497103. PMID: 20569068.
64. Borg J., Ward A. B., Wissel J. et al. Rationale and design of a multicentre, double-blind, prospective, randomized, European and Canadian study: evaluating patient outcomes and costs of managing adults with post-stroke focal spasticity. J Rehabil Med 2011;43(1):15–22. DOI: 110.2340/16501977-0663. PMID: 21174051.
65. Boudarham J., Hameau S., Pradon D. et al. Changes in electromyographic activity after botulinum toxin injection of the rectus femoris in patients with he-miparesis walking with a stiff-knee gait. J Electromyogr Kinesiol 2013;23(5):1036–43. DOI: 110.1016/j.jelekin.2013.07.002. PMID: 23928281.
66. Rousseaux M., Daveluy W., Kozlowski O., Allart E. Onabotulinumtoxin A injection for disabling lower limb flexion in hemiplegic patients. NeuroRehabilitation 2014;35(1):25–30.DOI: 110.3233/ NRE-141093. PMID: 24990003.
67. Fietzek U. M., Kossmehl P., Schelosky L. et al. Early botulinum toxin treatment for spastic pes equinovarus – a randomized double-blind placebo-controlled study. Eur J Neurol 2014;21(8):1089–95. DOI: 110.1111/ene.12381. PMID: 24754350.
68. Cioncoloni D., Taddei S., Bielli S. et al. Meaningful improvement in walking performance after Botulinum neurotoxin A (BoNT-A) in chronic spastic patients. NeuroRehabilitation 2014;34(1):185–92. DOI: 110.3233/NRE-131021. PMID: 24284465.
69. Костенко Е. В., Петрова Л. В. Постинсультная спастичность нижней конечности: комплексная реабилитация пациентов с применением ботулотоксина (Онаботулотоксин А). Журнал неврологии и психиатрии им. C. C. Корсакова 2014;114(10):39–48. [Kostenko E. V., Petrova L. V. Post-stroke spasticity of the lower limb: A comprehensive rehabilitation of patients with the use of botulin toxin (onabotulinumtoxin A). Zhurnal nevrologii i psikhiatrii im. S. S. Korsakova = S. S. Korsakov Journal of Neurology and Psychiatry 2014;114(10):39–48. (In Russ.)].
70. Ding X. D., Zhang G. B., Chen H. X. et al. Color Doppler ultrasound-guided botulinum toxin type A injection combined with an ankle foot brace for treating lower limb spasticity after a stroke. Eur Rev Med Pharmacol Sci 2015;19(3):406–11. PMID: 25720711.
71. Baricich A., Grana E., Carda S. et al. High doses of Onabotulinumtoxin
72. A in post-stroke spasticity: a retrospective analysis. J Neural Transm(Vienna) 2015;122(9):1283–7. DOI: 110.1007/s00702-015-1384-6. PMID: 25724294.
73. Tao W., Yan D., Li J. H., Shi Z. H. Gait improvement by low-dose botulinum toxin A injection treatment of the lower limbs in subacute stroke patients. J Phys Ther Sci 2015;27(3):759–62. DOI: 110.1589/jpts.27.759. PMID: 25931725.
74. Hara T., Abo M., Hara H. et al. Effects of botulinum toxin A therapy and multidisciplinary rehabilitation on upper and lower limb spasticity in post-stroke patients. Int J Neurosci 2016;27:1–10.
75. Nalysnyk L., Papapetropoulos S., Rotella P. et al. Onabotulinumtoxin
76. A muscle injection patterns in adult spas-ticity: a systematic literature review. BMC Neurol 2013;13:118. DOI: 110.1186/1471-2377-13-118. PMID: 24011236.
77. Dashtipour K., Chen J. J., Walker H. W., Lee M. Y. Systematic literature review of Abobotulinumtoxin A in clinical trials for lower limb spasticity. Medicine (Baltimore) 2016;95(2):e2468. DOI: 110.1097/MD.0000000000002468. PMID: 26765447.
78. Esquenazi A., Alfaro A., Ayyoub Z. et al. Onabotulinuntoxin A for lower-limb spasticity: guidance from a delphi panel approach. PM R 2017; S1934–1482(16): 31113–3. DOI: 110.1016/j.pmrj.2017.02/014. PMID: 28286053.
79. Niama Natta D. D., Alagnide E., Kpadonou G. T. et al. Feasibility of a self-rehabilitation program for the upper limb for stroke patients in Benin. Ann Phys Rehabil Med 2015;58(6):322–5. DOI: 110.1016/j.rehab.2015.08.003. PMID: 26419296.
80. Roche N., Zory R., Sauthier A. et al. Effect of rehabilitation and botulinum toxin injection on gait in chronic stroke patients: a randomized controlled study. J Rehabil Med 2015;47(1):31–7. DOI: 110.2340/16501977-1887. PMID: 25268656.
81. Gallagher S., Phadke C. P., Ismail F., Boulias C. Physical therapy for an adult with chronic stroke after botulinum toxin injection for spasticity: a case report. Physiother Can 2015;67(1):65–8. DOI: 110.3138/ptc.2013-73. PMID: 25931655.
Магнитно-резонансный паттерн изменений мышц тазового пояса и нижних конечностей у пациентов с дисферлинопатиями | Царгуш
1. Anderson L.V. et al. Dysferlin is a plasma membrane protein and is expressed early in human development // Hum. Mol. Genet. 1999. Vol. 8 (5). Р. 855–861. DOI: 10.1093/hmg/8.5.855.
2. Bushby K.M. Dysferlin and muscular dystrophy // Acta Neurol. Belg. 2000. Vol. 100 (3). Р. 142–145. PMID: 11098285.
3. Carter J.C. et al. Muscular Dystrophies // Clin Chest Med. 2018. Vol. 39 (2). Р. 377–389. DOI:10.1016/j.ccm.2018.01.004.
4. Straub V., Carlier P.G., Mercuri E. TREAT-NMD workshop: pattern recognition in genetic muscle diseases using muscle MRI: 25–26 February 2011, Rome, Italy // Neuromuscul. Disord. 2012. Vol. 22, Suppl 2. Р. S42–53. DOI: 10.1016/j.nmd.2012.08.002.
5. Ten Dam L. et al. Comparing clinical data and muscle imaging of DYSF and ANO5 related muscular dystrophies // Neuromuscul. Disord. 2014. Vol. 24 (12). Р. 1097–1102. DOI: 10.1016/j.nmd.2014.07.004.
6. Fatehi F. et al. Dysferlinopathy in Iran: Clinical and genetic report // J. Neurol. Sci. 2015. Vol. 359 (1–2). Р. 256–259. DOI: 10.1016/j.jns.2015.11.009.
7. Зуев А.А. и др. Возможности клинико-лучевой диагностики наследственных миопатий // Функциональная диагностика. 2007. № 14 (4). С. 64–73.
8. Труфанов Г.Е. и др. Методика МРТ исследований костно-мышечной системы // Актуальные вопросы лучевой диагностики заболеваний и повреждений у военнослужащих. СПб., 2001. С. 144–145.
9. Mercuri E. et al. A short protocol for muscle MRI in children with muscular dystrophies // Eur. J. Paediatr. Neurol. 2002. Vol. 6 (6). Р. 305–307. DOI: 10.1016/s1090–3798(02)90617–3.
10. Yushkevich P.A. et al. User-guided 3D active contour segmentation of anatomical structures: significantly improved efficiency and reliability // Neuroimage. 2006. Vol. 31 (3). Р. 1116–1128. DOI: 10.1016/j.neuroimage.2006.01.015.
11. Moore U.R. et al. Teenage exercise is associated with earlier symptom onset in dysferlinopathy: a retrospective cohort study // J. Neurol. Neurosurg Psychiatry. 2018. Vol. 89 (11). Р. 1224–1226. DOI: 10.1136/jnnp-2017-317329.
12. Moody S., Mancias P. Dysferlinopathy presenting as rhabdomyolysis and acute renal failure // J. Child Neurol. 2013. Vol. 28 (4). Р. 502–505. DOI: 10.1177/0883073812444607.
13. Xu C. et al. Limb-girdle muscular dystrophy type 2B misdiagnosed as polymyositis at the early stage: Case report and literature review // Medicine (Baltimore). 2018. Vol. 97 (21). Р. e10539. DOI:10.1097/MD.0000000000010539.
14. Scalco R.S. et al. Polymyositis without Beneficial Response to Steroid Therapy: Should Miyoshi Myopathy be a Differential Diagnosis? // Am. J. Case Rep. 2017. Vol. 18. Р. 17–21. DOI: 10.12659/ajcr.900970.
15. Mercuri E. et al. Muscle MRI in inherited neuromuscular disorders: past, present, and future // J. Magn Reson Imaging. 2007. Vol. 25 (2). Р. 433–440. DOI: 10.1002/jmri.20804.
16. Diaz-Manera J. et al. Muscle MRI in patients with dysferlinopathy: pattern recognition and implications for clinical trials // J. Neurol. Neurosurg Psychiatry. 2018. Vol. 89 (10). Р. 1071–1081. DOI: 10.1136/jnnp-2017–317488.
17. Umakhanova, Z.R. et al. Twenty-Year Clinical Progression of Dysferlinopathy in Patients from Dagestan // Front Neurol. 2017. Vol. 8. Р. 77. DOI: 10.3389/fneur.2017.00077.
18. Carlier P.G. et al. Skeletal Muscle Quantitative Nuclear Magnetic Resonance Imaging and Spectroscopy as an Outcome Measure for Clinical Trials // J. Neuromuscul. Dis. 2016. Vol. 3 (1). Р. 1–28. DOI: 10.3233/JND-160145.
19. Diaz-Manera J. et al. Muscle MRI in muscular dystrophies // Acta Myol. 2015. Vol. 34 (2–3). Р. 95–108. DOI: 10.3233/JND-160145.
20. Arrigoni F. et al. Multiparametric quantitative MRI assessment of thigh muscles in limb-girdle muscular dystrophy 2A and 2B // Muscle Nerve. 2018. Vol. 58 (4). Р. 550–558. DOI: 10.1002/mus.26189.
21. Wattjes M.P., Kley R.A., Fischer D. Neuromuscular imaging in inherited muscle diseases // Eur. Radiol. 2010. Vol. 20 (10). Р. 2447–2460. DOI: 10.1007/s00330-010-1799-2.
22. Kesper K. et al. Pattern of skeletal muscle involvement in primary dysferlinopathy: a whole-body 3.0-T magnetic resonance imaging study // Acta Neurol. Scand. 2009. Vol. 120 (2). Р. 111–118. DOI: 10.1111/j.16000404.2008.01129.x.
23. Takahashi T. et al. Clinical features and a mutation with late onset of limb girdle muscular dystrophy 2B // J. Neurol. Neurosurg Psychiatry. 2013. Vol. 84 (4). Р. 433–440. DOI: 10.1136/jnnp-2011-301339.
24. Jin S. et al. Heterogeneous characteristics of MRI changes of thigh muscles in patients with dysferlinopathy // Muscle Nerve. 2016. Vol. 54 (6). Р. 10721079. DOI: 10.1002/mus.25207.
25. Kim H.K. et al. Analysis of fatty infiltration and inflammation of the pelvic and thigh muscles in boys with Duchenne muscular dystrophy (DMD): grading of disease involvement on MR imaging and correlation with clinical assessments // Pediatr. Radiol. 2013. Vol. 43 (10). Р. 1327–1335. DOI: 10.1007/s00247013-2696-z.
26. Diaz J. et al. Broadening the imaging phenotype of dysferlinopathy at different disease stages // Muscle Nerve. 2016. Vol. 54 (2). Р. 203–210. DOI: 10.1002/mus.25045.
27. Okahashi S. et al. Asymptomatic sporadic dysferlinopathy presenting with elevation of serum creatine kinase. Typical distribution of muscle involvement shown by MRI but not by CT // Intern. Med. 2008. Vol. 47 (4). Р. 305–307. DOI: 10.2169/internalmedicine.47.0519.
28. Paradas C. et al. A new phenotype of dysferlinopathy with congenital onset // Neuromuscul. Disord. 2009. Vol. 19 (1). Р. 21–25. DOI: 10.1016/j.nmd.2008.09.015.
29. Jethwa H. et al. Limb girdle muscular dystrophy type 2B masquerading as inflammatory myopathy: case report // Pediatr. Rheumatol. Online J. 2013. Vol. 11 (1). Р. 19. DOI: 10.1186/1546-0096-11-19.
Мышцы верхней конечности. Мышцы плечевого пояса. Мышцы свободной верхней конечности
1. Мышцы верхней конечности
2. 1) Мышцы плечевого пояса 2) Мышцы свободной верхней конечности
Мышцы верхнейконечности
1) Мышцы плечевого пояса
2) Мышцы свободной верхней
конечности
3. Мышцы плечевого пояса
4. 1. Дельтовидная мышца
Начало:акромиальный
конец ключицы, акромион и
ость лопатки.
Прикрепление: плечевая
кость.
Функция: отводит плечо;
передние пучки сгибают и
пронируют
плечо,
задние
пучки разгибают и супинируют
плечо.
5. 2. Надостная мышца
Начало: задняя поверхностьлопатки над остью.
Прикрепление:
плечевая
кость
Функция: отводит плечо
6. 3. Подостная мышца
Начало:задняя
поверхность
лопатки
под
остью.
Прикрепление:
плечевая
кость
Функция: супинирует плечо
7. 4. Малая круглая мышца
Начало:латеральный
край лопатки.
Прикрепление: плечевая
кость.
Функция:
плечо
супинирует
8. 5. Большая круглая мышца
Начало: латеральныйкрай
и
нижний
угол
лопатки.
Прикрепление:
плечевая кость.
Функция:
пронирует
и
плечо
разгибает,
приводит
9. 6. Подлопаточная мышца
Располагаетсяна
рёберной
(внутренней)
поверхности лопатки.
Начало:
реберная
поверхность лопатки.
Прикрепление: плечевая
кость.
Функция: пронирует
приводит плечо
и
10. Мышцы свободной верхней конечности
1) Мышцы плеча2) Мышцы предплечья
3) Мышцы кисти
11. Мышцы плеча. Передняя группа
•Двуглавая мышцаплеча
•Клювовидноплечевая мышца
•Плечевая мышца
Функция: сгибают
предплечье
Клювовидноплечевая мышца
Двуглавая мышца
Плечевая
мышца
12. Мышцы плеча. Задняя группа
•Трёхглавая мышцаплеча
•Локтевая мышца
Функция: разгибают
предплечье
Трёхглавая мышца
Локтевая
мышца
13. Мышцы предплечья. Передняя группа
•Плечелучевая мышца•Круглый пронатор
•Лучевой сгибатель запястья
•Длинная ладонная мышца
•Локтевой сгибатель
запястья
•Поверхностный сгибатель
пальцев
•Глубокий сгибатель пальцев
•Длинный сгибатель
большого пальца
•Квадратный пронатор
Функция: сгибают и
пронируют кисть, сгибают
пальцы
Плечелучевая
мышца
Лучевой
сгибатель
запястья
Длинная
ладонная
мышца
Круглый
пронатор
Локтевой
сгибатель
запястья
Поверхностный
сгибатель
пальцев
14. Мышцы предплечья. Задняя группа
•Длинный лучевойразгибатель запястья
•Короткий лучевой
разгибатель запястья
•Разгибатель пальцев
•Разгибатель мизинца
•Локтевой разгибатель
запястья
•Супинатор
•Длинная мышца,
отводящая большой палец
•Короткий разгибатель
большого пальца
•Длинный разгибатель
большого пальца
•Разгибатель
указательного пальца
Функция: разгибают и
супинируют кисть,
разгибают пальцы
Длинный
лучевой
разгибатель
запястья
Локтевой
разгибатель
запястья
Разгибатель
пальцев
Разгибатель
мизинца
Короткий лучевой
разгибатель
запястья
Длинная мышца,
отводящая
большой палец
Короткий
разгибатель
большого
пальца
15. Мышцы кисти. Мышцы большого пальца и мизинца
Мышцы большого пальца•Короткая мышца,
отводящая большой палец
•Мышца,
противопоставляющая
большой палец
•Короткий сгибатель
большого пальца
•Мышца, приводящая
большой палец
Короткая мышца,
отводящая
большой палец
Короткий
сгибатель
большого
пальца
Мышцы мизинца
•Мышца, отводящая
мизинец
•Мышца,
противопоставляющая
мизинец
•Короткий сгибатель
мизинца
Функция: сгибают, отводят
и приводят большой палец и
мизинец
Мышца,
приводящая
большой
палец
Мышца,
отводящая
мизинец
Короткий
сгибатель
мизинца
Мышца,
противопоставляющая
мизинец
16. Мышцы кисти. Средняя группа
•Ладонные межкостные мышцы•Тыльные межкостные мышцы
Функция: участвуют в отведении и
приведении 2-4 пальцев
Ладонные
межкостные
мышцы
Тыльные
межкостные
мышцы
Атеросклероз артерий верхних и нижних конечностей
Статью подготовила врач-кардиолог Ксения Ншановна Борель
Беспокоят ли вас боли в ногах? Наверняка, большинство ответит утвердительно. Знаете ли вы, что атеросклероз артерий нижних конечностей тоже может сопровождаться болями в ногах? Давайте обсудим это подробнее, чтобы не пропустить симптомы достаточно грозного заболевания.
Атеросклероз – хроническое и прогрессирующее системное заболевание, поражающее артерии любой локализации. Если после прочтения этого текста, вы заподозрите у себя наличие похожей симптоматики, обращайтесь к врачу и проводите комплексное всестороннее обследование, чтобы не пропустить поражение артерий и другой локализации (сердца, сонных артерий, артерий верхних конечностей).
Субстрат атеросклероза – атеросклеротическая бляшка, это плюс-ткань, суживающая просвет любой артерии. Это значит, что диаметр артерии определяет скорость появления симптоматики, т.е. весьма закономерно, что чем меньше диаметр артерии, тем более выражено проявление атеросклероза.
О поражении артерий нижних конечностей говорят при вовлечении в патологический процесс любой артерии, отходящей ниже отхождения от аорты почечных артерий.
Артерии, кровоснабжающие нижние конечности, это достаточно крупные по размеру и диаметру сосуды, потому что работа их заключается в доставке адекватного объёма артериальной крови, чтобы обеспечить большой массив мышечной ткани ног (ягодичные мышцы, мышцы бедра и голени).
Любые артерии человеческого организма по направлению от центра к периферии уменьшаются в диаметре, т.е. голень и стопа кровоснабжаются более мелкими сосудами, чем мышцы бедра.
То есть при атеросклеротическом поражении артерий нижних конечностей симптоматика носит восходящий характер – от периферии к центру: первые признаки заболевания проявляются болями в мышцах стоп и голеней.
Группа риска
Атеросклеротическое поражение артерий нижних конечностей происходит стремительнее в более старшем возрасте, у пациентов с сахарным диабетом, высоким уровнем холестерина, с артериальной гипертензией, чаще – у курящих мужчин.
Худшими прогностическими факторами риска атеросклероза артерий нижних конечностей считаются мужской пол, курение, особенно интенсивное курение, и нарушение липидного обмена.
Научно доказано, что воздействие на модифицируемые факторы риска может улучшить ситуацию: в частности, отказ от курения улучшает прогноз пациентов. Длительность и тяжесть сахарного диабета также ухудшают состояние сосудов нижних конечностей.
Симптомы и признаки атеросклероза
Какая симптоматика должна насторожить вас? Пациенты могут предъявлять жалобы на утомляемость, судороги, зябкость ног (частое ощущение того, что ноги мёрзнут, несмотря на температуру окружающего воздуха), бледность кожи ног, урежение волосяного покрова ног, ухудшение состояния ногтей.
Дорогие мужчины, помните о том, что эректильная дисфункция – первый и очень ранний симптом атеросклероза. Потому что артерия, кровоснабжающая половой член, самая узкая артерия организма мужчины.
Основная и специфическая симптоматика атеросклероза нижних конечностей – перемежающая хромота, или синдром Лериша. Название симптома очень красноречиво описывает суть жалобы: при ходьбе в определённом темпе или на определённое расстояние пациент испытывает болевые ощущения в мышцах ног, которые перемежаются с нормальной переносимостью физической нагрузки. Для сравнения: при заболеваниях вен боль появляется в покое, к концу дня, часто исчезает после небольшой физической активности.
Выраженность перемежающей хромоты бывает различной, но принципиальной особенностью является то, что болевые ощущения возникают во время ходьбы – на различные расстояния и в различном темпе, а прекращается боль при остановке. Причина этих симптомов – несоответствие между потребностями объёма крови и её поступлением: любая физическая нагрузка – это повышенное потребление кислорода и крови, чтобы обеспечить работающие мышцы питательными веществами.
Стадии артериальной недостаточности
В зависимости от переносимой физической нагрузки различают несколько стадий артериальной недостаточности при перемежающей хромоте.
Проверьте себя:
- боли в мышцах появляются при ходьбе на 1000 метров и более? 1 стадия
- боли в мышцах появляются при ходьбе на расстояние более 200 метров? 2а стадия
- боли в мышцах появляются при ходьбе на расстояние до 200 метров? 2б стадия
- боли в мышцах появляются в покое и/или горизонтальном положении? 3 стадия
- гангрена конечности? 4 стадия
Диагностика атеросклероза артерий нижних конечностей
Тщательный расспрос и осмотр пациента позволяют с большой точностью диагностировать поражение артерий нижних конечностей: очень важно пальпировать пульс на артериях стоп, оценивая силу пульсовой волны и её симметричность.
Кроме того, производят аускультацию в проекции бедренных артерий (на передней поверхности бедра, под паховой связкой): при наличии здесь шума у пациента не только с большой долей вероятности может говорить о наличии у него атеросклероза артерий нижних конечностей, но и анонсировать в 2 раза более высокий инфаркта миокарда и сердечно-сосудистой смертности.
Это ещё раз свидетельствует о системности поражения: у любого пациента со стенокардией или перенесённым инфарктом миокарда нужно исследовать артерии нижних конечностей и наоборот.
Если по каким-либо объективным признакам врач заподозрит у вас наличие заболевания периферическим артерий, то подтвердить эти предположения нужно будет объективно:
- Для определения объёма переносимой физической нагрузки рекомендовано выполнение тредмил-теста: ходьба на беговой дорожке, которая меняет скорость и угол наклона.
- УЗИ артерий нижних конечностей считается рутинным скрининговым методом диагностики, недорогим, доступным и не требующим дорогостоящего оборудования.
- «Золотой стандарт» диагностики – компьютерная ангиография
- МРТ артерий нижних конечностей
Лечение атеросклероза артерий
Медикаментозная и немедикаментозная коррекция должна быть направлена на отказ от курения, нормализацию артериального давления и уровня сахара крови (если пациент страдает сахарным диабетом). Иногда назначаются препараты, способствующие расширению артерий и препятствующие дополнительному «склеиванию» эритроцитов и тромбоцитов.
Пациенту обязательно должны быть назначены статины: согласно проведённым исследованиям, эти препараты улучшают не только долгосрочный прогноз, но и способствуют увеличению максимально пройденной дистанции на 50-100 метров.
Стратегии лечения определяются в каждом случае индивидуально. Однако единственный радикальный способ коррекции – хирургическое восстановление кровотока в поражённой конечности. Как правило, это малоинвазивные процедуры (эндоваскулярные вмешательства, или стентирование) или более травматические (шунтирование или протезирование).
Крайняя ступень лечения – ампутация поражённой нижней конечности. К этому методу прибегают лишь в ситуациях острой ишемии конечности или в той ситуации, когда спасти поражённую конечность не представляется возможным или ситуация угрожает жизни (например, при наличии гангрены).
Это достаточно грозный признак для определения дальнейшего благополучного прогноза у пациентов. Так, проводились исследования с пациентами, подвергшимися ампутации, за которыми наблюдали в течение 2 лет после процедуры. Результаты оказались очень неутешительными: после ампутации голени в течение 2 лет 30% умерли, 15% перенесли ампутацию бедра, 15% — ампутацию другой конечности.
В вопросах проблемы атеросклероза артерий нижних конечностей как никогда правомочно выражение «лучше предупредить, чем лечить». Наиболее красноречивым подтверждением этого является статистика отдалённого прогноза после ампутации.
ЗАПИСАТЬСЯ НА УЗИ
Опорно-двигательный робот для нижних конечностей, управляемый мультифиламентными мышцами | ROBOMECH Journal
В настоящее время во всем мире интенсивно проводятся исследования роботов-гуманоидов, имитирующих человеческие приводные механизмы. Наша исследовательская группа считает, что мы можем добиться человеческого поведения, идеально имитируя человеческие механизмы и структуру, используя размещение мышц, избыточность и системы, управляемые сухожилиями. «Человекоподобные» механизмы подразумевают особые механизмы, которых нет у обычных роботов, но есть у человека.Эти механизмы делают нашего робота более похожим на человека, чем других роботов. Есть движения, которые достигаются путем точного имитации человеческих движений, например, вращение колена, которое появляется только при сгибании колена, или сложное сгибающее движение лодыжки с ее многочисленными степенями свободы. Между современными роботами и человеческими телами существует множество кинематических различий. Например, (1) роботизированные колени обычно состоят из шарнирного сочленения с фиксированной осью вращения, в то время как человеческие колени состоят из шарнира качения со смещающейся осью вращения; (2) роботизированные колени обычно имеют одну степень свободы, которая поддерживает сгибание, в то время как человеческие колени имеют две степени свободы в положении сгибания, которые поддерживают сгибание и вращение; и (3) лодыжки роботов обычно состоят из шарового шарнира и недеформируемой стопы, в то время как лодыжки человека состоят из внешних мышц, которые не только поддерживают движение лодыжки, но также деформируют стопу до изогнутой формы с инверсией и выворотом.Эти функциональные различия между современными роботами и человеческими телами также приводят к различиям в характеристиках и внешнем виде.
Конечной целью этого исследования было дальнейшее развитие гуманоидных роботов с человеческими характеристиками, имитирующими человеческий приводной механизм, включая количество и расположение мускулов в человеческом теле. Человеческие характеристики, такие как деформируемая ступня, играют важную роль при ходьбе, а вращение колена в положении сгибания способствует управлению педалями автомобиля.Воспользовавшись такими человеческими характеристиками, наш робот может использоваться для проверки гипотез, связанных с движением человека, а также для сравнения производительности робота с характеристиками человека и работы в реальном мире, например, в качестве интерактивных роботов с людьми, роботов-развлечений. и медицинские обучающие роботы в будущем. Имея в виду эту цель, в данной статье описываются усилия по проверке потенциала роботизированных механизмов, подобных человеку, путем создания аналогичного приводного механизма с использованием наших уникальных тонких мышц.
Скелетно-мышечные роботы с системами, приводимыми в движение сухожилиями, в основном с использованием двигателей, могут лучше имитировать движения и характеристики человека, чем роботы с другими приводными механизмами.Кенширо [1, 2] приводится в движение двигателями и сухожилиями. Тело Кенширо похоже на человеческое, потому что его мышцы, кости и суставные структуры основаны на анатомии человека. Например, его коленный сустав имитирует человеческий; Таким образом, Кенширо обладает функциональностью коленной чашечки, крестообразной связки и механизма завинчивания в коленном суставе с использованием механики звеньев, которая обеспечивает человеческое движение. ECCEROBOT (воплощенное познание в согласованно сконструированном роботе) [3, 4] также управляется системой, управляемой сухожилиями.Он состоит из скелета, сделанного из полиморфа, который имеет внешний вид, похожего на кости, и эластичных приводов, которые включают двигатели и эластичные сухожилия для реализации движений, подобных человеческим. ECCEROBOT используется для проверки гипотез о человеческом движении, а также для сравнения его характеристик с человеческими. Однако приводы этих обычных опорно-двигательных роботов с приводными в действие механизмами сухожилий очень тяжелые, не плотно прикреплены к мышцам и имеют плохую управляемость задним ходом по отношению к двигателям, зубчатым колесам и ремням.Следовательно, у этих роботов нет такой же избыточности, как у человека.
Искусственная мышца McKibben — это исполнительный механизм, который обладает эластичностью и податливостью, аналогичной мышце человека, и может также использоваться в механизме, приводимом в движение сухожилиями. Согласно [5], Shadow Biped Walker, который является новаторским дублирующим роботом с пневматическими мускулами, был разработан Shadow Robot Co. в 1988 году. Расположение мускулов в роботе аналогично расположению мускулов человека; однако количество мышц на одной ноге всего 14 [6].Ко Хосода и др. разработали скелетно-мышечные роботы-младенцы с пневматическими искусственными мышцами [7]. Эти роботы имеют человеческую структуру опорно-двигательного аппарата и пневматические мышцы Маккиббена, имитирующие человеческие мышцы. По сравнению с двигателями эти приводы имеют некоторые преимущества в отношении механической мягкости и эластичности. В результате такие роботы являются хорошей платформой для исследования развития движения. Кроме того, та же исследовательская группа разработала двуногого робота, приводимого в действие антагонистическими пневматическими приводами [8].Концепция конструкции этого робота в основном такая же, как у роботов из [7]. Этот робот предполагает, что совместная податливость способствует реализации различных типов передвижения. Торс гуманоидного мышечного робота под названием «Zwei-Arm-Roboter» был разработан на основе идеи, аналогичной нашей [9]. Разработчики настаивают на том, что биологически вдохновленные роботы не воплощают в себе жестких движений, которые становятся возможными благодаря специальным соединениям или исполнительным механизмам. Однако эти роботы с пневматическим приводом не полностью имитируют избыточность системы привода человека в отношении количества мышц по той же причине, что и у Kenshiro и ECCEROBOT.
Мы разработали тонкую мышцу Мак-Киббена [10] гибкой формы, которая является самой тонкой мышцей Мак-Киббена, о которой когда-либо сообщалось. Этот привод также легче и компактнее, чем другие приводы, такие как обычные пневматические мускулы, двигатели и цилиндры. Мы считаем, что наша уникальная тонкая мышца в настоящее время является единственным исполнительным механизмом, способным реализовать эту цель: она тонкая, деформируемая и достаточно легкая для использования внутри тела с ограниченным пространством; он генерирует сжимающую силу и соотношение, сопоставимое с человеческими мышцами; и его можно легко связать, чтобы сформировать мультифиламентные мышцы различной формы, например.g., мышца, имеющая два конца с одной стороны, такая как двуглавая мышца, или плоская мышца, такая как большая грудная и дельтовидная мышцы. Кенширо [1, 2] имеет мышцу плоской (или плоской) формы [11]; однако эта плоская мышца требует нескольких шкивов и связанных с ними опор. Для сравнения, форма и рабочие точки мультифиламентной мышцы можно гибко изменять и регулировать во время реализации в теле робота. В результате эти мышцы могут быть плотно прикреплены к роботу. Заменив обычные приводы тонкими мышцами Маккиббена на опорно-двигательном роботе, мы можем использовать их более плотно и построить опорно-двигательного робота с полностью похожей на человека избыточной системой, в результате чего характеристики будут более похожи на человеческие, чем на другие системы.
В этой статье мы сообщаем о новом методе изготовления мультифиламентных мышц, которые имитируют различные мышцы, развитии мышечного механизма нижних конечностей с тем же количеством мышц, что и у человека, для скелетно-мышечного робота нижних конечностей, управляемого этими мультифиламентными мышцами. (Рис. 1), и результаты, которые сравнивают движения прототипа с движениями человека. Результаты экспериментов показали, что наш робот успешно реализовал человеческие движения колена и голеностопного сустава с деформацией стопы, которая ранее не была реализована с помощью обычных приводов и роботов.
Фиг.1a Резервный опорно-двигательный робот с тонкими мышцами Маккиббена. b Квадрицепсы роботов и человека. Правая панель из b нарисована авторами на основе нескольких текстов по анатомии, таких как [12]
Как характеризуется слабость мышц конечностей при миастении (МГ)?
Strauss AJL, Seigal BC, Hsu KC. Демонстрация иммунофлуоресценции связывания комплемента мышечной фракции глобулина сыворотки при миастении Gravis. Proc Soc Exp Biol . 1960. 105: 184.
Патрик Дж., Линдстрем Дж. М.. Аутоиммунный ответ на рецептор ацетилхолина. Наука . 1973. 180: 871.
Jaretzki A 3rd, Barohn RJ, Ernstoff RM, et al. Миастения гравис: рекомендации по стандартам клинических исследований. Рабочая группа Медицинского научного консультативного совета Американского фонда миастении Гравис. Неврология . 2000, 12 июля. 55 (1): 16-23. [Медлайн].
Padua L, Stalberg E, LoMonaco M, Evoli A, Batocchi A, Tonali P. SFEMG в диагностике глазной миастении. Клин Нейрофизиол . 2000 июл.111 (7): 1203-7. [Медлайн].
Gilhus NE, Verschuuren JJ. Миастения гравис: классификация подгрупп и терапевтические стратегии. Ланцет Нейрол . 2015 14 октября (10): 1023-36. [Медлайн].
Кизи Дж. Клиническая оценка и лечение миастении. Мышечный нерв . 2004, 29 апреля (4): 484-505. [Медлайн].
Саперштейн Д.С., Барон Р.Дж. Лечение миастении. Семин Нейрол . 2004 24 марта (1): 41-8. [Медлайн].
Zinman L, Ng E, Bril V. IV иммуноглобулин у пациентов с миастенией: рандомизированное контролируемое исследование. Неврология . 2007 13 марта. 68 (11): 837-41. [Медлайн].
Мандават А, Камински Х.Дж., Каттер Г, Катирджи Б., Альшехли А.Сравнительный анализ терапевтических возможностей миастении. Энн Нейрол . 2010 декабрь 68 (6): 797-805. [Медлайн].
Гроб Д., Бруннер Н., Намба Т., Пагала М. Пожизненное течение миастении. Мышечный нерв . 2008 г., 37 (2): 141-9. [Медлайн].
Bershad EM, Feen ES, Suarez JI. Кризис миастении. Южный Мед J . 2008 Январь 101 (1): 63-9. [Медлайн].
Evoli A, Tonali PA, Padua L.Клинически коррелирует с антителами против MuSK при генерализованной серонегативной миастении. Мозг . 2003 октябрь 126 (Pt 10): 2304-11. [Медлайн].
Сандерс ДБ, Ховард Дж. Ф., Месси Дж. М.. Серонегативная миастения. Энн Нейрол . 1987. 22: 126.
Гайдос П., Шевре С., Тойка К. Внутривенный иммуноглобулин при миастении. Кокрановская база данных Syst Rev . 2008 23 января. CD002277. [Медлайн].
Вулф Г.И., Камински Х.Дж., Абан И.Б., Минисман Г., Куо Х.С. и др.Рандомизированное исследование тимэктомии при миастении. N Engl J Med . 2016 11 августа. 375 (6): 511-22. [Медлайн].
Селпитер ММ. Нервно-мышечное соединение позвоночных. Селпитер ММ. Нервно-мышечные соединения позвоночных: общая морфология, молекулярная организация и функциональные последствия . Нью-Йорк: Алан Лисс; 1987. 1-54.
Stickler DE, Massey JM, Sanders DB. MuSK-антитела положительная миастения гравис: клинические и электродиагностические закономерности. Клин Нейрофизиол . 2005 сентябрь 116 (9): 2065-8. [Медлайн].
Ричман Д.П., Агиус Массачусетс. Лечение аутоиммунной миастении. Неврология . 23 декабря 2003 г. 61 (12): 1652-61. [Медлайн].
Schneider-Gold C, Gajdos P, Toyka KV, Hohlfeld RR. Кортикостероиды при миастении. Кокрановская база данных Syst Rev . 2005 18 апреля. CD002828. [Медлайн].
Драхман Д.Б., Джонс Р.Дж., Бродский Р.А.Лечение рефрактерной миастении: «перезагрузка» высокими дозами циклофосфамида. Энн Нейрол . 2003 Январь 53 (1): 29-34. [Медлайн].
Meriggioli MN, Ciafaloni E, Al-Hayk KA, et al. Микофенолат мофетил при миастении: анализ эффективности, безопасности и переносимости. Неврология . 2003 25 ноября. 61 (10): 1438-40. [Медлайн].
Деймер Ф., Гунгор-Тунцер О, Йилмаз В., Парман Й., Сердароглу П., Оздемир С. и др.Клиническое сравнение анти-MuSK-, анти-AChR-положительной и серонегативной миастении гравис. Неврология . 2007 г. 20 февраля. 68 (8): 609-11. [Медлайн].
Evoli A, Tonali PA, Padua L, Monaco ML, Scuderi F, Batocchi AP, et al. Клинически коррелирует с антителами против MuSK при генерализованной серонегативной миастении. Мозг . 2003 октябрь 126 (Pt 10): 2304-11. [Медлайн].
Martignago S, Fanin M, Albertini E, Pegoraro E, Angelini C.Гистопатология мышц при миастении с использованием антител против MuSK и AChR. Neuropathol Appl Neurobiol . 2009 Февраль 35 (1): 103-10. [Медлайн].
Келлер ДМ. Поздняя миастения связана с повышенным риском рака. Медицинские новости Medscape . 2 июля 2013 г. [Полный текст].
Лю CJ, Чанг Ю.С., Teng CJ, и др. Риск экстратимического рака у пациентов с миастенией на Тайване: общенациональное популяционное исследование. евро J Neurol . 2012 май. 19 (5): 746-51. [Медлайн].
О SJ, Дхалл Р., Янг А., Морган МБ, Лу Л., Клауссен Г.К. Статины могут усугубить миастению. Мышечный нерв . 2008 Сентябрь 38 (3): 1101-7. [Медлайн]. [Полный текст].
Хардинг А. Диагностика детской миастении может быть сложной задачей, как показывают исследования. Медицинские новости Medscape. Доступно на http://www.medscape.com/viewarticle/811117. Доступ: 23 сентября 2013 г.
Vanderpluym J, Vajsar J, Jacob FD, Mah JK, Grenier D, Kolski H.Клинические характеристики детской миастении: надзорное исследование. Педиатрия . 2013 9 сентября [Medline].
Guptill JT, Sanders DB, Evoli A. Анти-MuSK-антитела, миастения гравис: клинические данные и ответ на лечение в двух больших когортах. Мышечный нерв . 2011 Июль 44 (1): 36-40. [Медлайн].
J P Sieb. Миастения гравис: новости для клиницистов. Клин Эксперимент Иммунол . Март 2014. 175 (3): 408–418.[Полный текст].
Engel AG. Приобретенная аутоиммунная миастения. В: Engel AG, Franzini-Armstrong C, eds. Миология: фундаментальная и клиническая. 2-е изд. . 1994. 1769-1797.
Куреши А.И., Чаундри М.А., Мохаммад И. и др. Дыхательная недостаточность как первое проявление миастении. Медицинский Научный Мониторинг . 2004 г., 10 (12): CR684-9. [Медлайн].
Тиндалл RS. Гуморальный иммунитет при миастении: биохимическая характеристика приобретенных антирецепторных антител и клинические корреляции. Энн Нейрол . 1981, 10 ноября (5): 437-47. [Медлайн].
Сандерс Д. Б., Эль-Салем К., Месси Дж. М., МакКонвилл Дж., Винсент А. Клинические аспекты серонегативного MG с положительным результатом на антитела MuSK. Неврология . 24 июня 2003 г. 60 (12): 1978-80. [Медлайн].
Zhang B, Tzartos JS, Belimezi M, Ragheb S, Bealmear B, Lewis RA, et al. Аутоантитела к липопротеин-связанному белку 4 у пациентов с двойной серонегативной миастенией. Арка Нейрол .2012 Апрель 69 (4): 445-51. [Медлайн].
Romi F, Skeie GO, Gilhus NE. Стриарные антитела при миастении: реактивность и возможное клиническое значение. Арка Нейрол . 2005 г., 62 (3): 442-6. [Медлайн].
Phillips LH 2nd, Melnick PA. Диагностика миастении в 1990-е гг. Семин Нейрол . 1990 марта, 10 (1): 62-9. [Медлайн].
Toth L, Toth A, Dioszeghy P, Repassy G.Электронистагмографический анализ оптокинетического нистагма для оценки глазных симптомов при миастении. Акта Отоларингол . 1999. 119 (6): 629-32. [Медлайн].
Ян Цюй, Вэй М., Сунь Ф., Тиан Дж., Чен Х, Лу К. Оптокинетический нистагм с разомкнутым и замкнутым циклом (ОКН) при миастении и немиастенических субъектах. Опыт Нейрол . 2000 ноябрь 166 (1): 166-72. [Медлайн].
Мовагар М, Славин МЛ. Влияние местного тепла по сравнению со льдом на блефароптоз в результате миастении глаза. Офтальмология . 2000 декабрь 107 (12): 2209-14. [Медлайн].
Бенатар М. Систематический обзор диагностических исследований миастении. Нервно-мышечное расстройство . 2006 июл.16 (7): 459-67. [Медлайн].
Pascuzzi RM. Жемчужины и подводные камни в диагностике и лечении нарушений нервно-мышечного соединения. Семин Нейрол . 2001 21 декабря (4): 425-40. [Медлайн].
Лисак РП. Миастения Гравис. Варианты лечения Curr Neurol . 1999 июл.1 (3): 239-250. [Медлайн].
Gold R, Schneider-Gold C. Современные и будущие стандарты лечения миастении. Нейротерапия . 2008 г., 5 (4): 535-41. [Медлайн].
Hoch W, McConville J, Helms S, Newsom-Davis J, Melms A, Vincent A. Аутоантитела к рецепторной тирозинкиназе MuSK у пациентов с миастенией без антител к рецепторам ацетилхолина. Нат Мед . 2001 марта 7 (3): 365-8. [Медлайн].
Pasnoor M, Wolfe GI, Nations S, et al. Клинические данные при миастении с положительной реакцией на MuSK-антитела: опыт США. Мышечный нерв . 2010 Март 41 (3): 370-4. [Медлайн].
[Рекомендации] Бенатар М., Камински Х.Дж. Отчет о доказательствах: медикаментозное лечение миастении глаза (обзор, основанный на фактах): отчет Подкомитета по стандартам качества Американской академии неврологии. Неврология . 2007, 12 июня. 68 (24): 2144-9. [Медлайн].
Харт И.К., Сатхасивам С., Шаршар Т. Иммунодепрессанты при миастении. Кокрановская база данных Syst Rev . 17 октября 2007 г. CD005224. [Медлайн].
Dalakas MC. Внутривенный иммуноглобулин при аутоиммунных нервно-мышечных заболеваниях. ЯМА . 2004 г. 19 мая. 291 (19): 2367-75. [Медлайн].
Зинман Л., Брил В. Лечение ВВИГ миастении: эффективность, ограничения и новые терапевтические стратегии. Энн Н. Ю. Акад. Наук . 2008. 1132: 264-70. [Медлайн].
Айдын Ю., Улас А.Б., Мутлу В., Чолак А., Эроглу А. Тимэктомия при миастении Gravis. Евразийский журнал J Med . 2017 Февраль 49 (1): 48-52. [Медлайн].
Лейте М.И., Штробель П., Джонс М. и др. Меньше изменений тимуса у MuSK-антител-позитивных, чем у MuSK-негативных по антителам MG. Энн Нейрол . 2005 г., 57 (3): 444-8. [Медлайн].
Ховард Дж. Ф. младший, Уцугисава К., Бенатар М. и исследовательская группа REGAIN.Безопасность и эффективность экулизумаба в резистентной, резистентной генерализованной миастении (REGAIN) с положительными антителами к рецепторам ацетилхолина (REGAIN): рандомизированное, двойное слепое, плацебо-контролируемое, многоцентровое исследование фазы 3. Ланцет Нейрол . 2017 16 декабря (12): 976-986. [Медлайн].
Маппиди А., Уцугисава К., Бенатар М. и исследовательская группа REGAIN. Безопасность и эффективность экулизумаба при генерализованной миастении в долгосрочной перспективе. Мышечный нерв . 2019 июл 60 (1): 14-24.[Полный текст].
Диас-Манера Дж., Мартинес-Эрнандес Э., Керол Л., Клоостер Р., Рохас-Гарсия Р., Суарес-Кальвет X и др. Длительный лечебный эффект ритуксимаба при миастении МуСК. Неврология . 2012 17 января. 78 (3): 189-93. [Медлайн].
Nieto IP, Robledo JP, Pajuelo MC и др. Факторы прогноза миастении, леченной тимэктомией: обзор 61 случая. Энн Торак Хирургия . 1999 июн. 67 (6): 1568-71. [Медлайн].
Cataneo AJM, Felisberto G Jr, Катанео, округ Колумбия. Тимэктомия при нетимоматозной миастении — систематический обзор и метаанализ. Орфанет Дж. Редкий Диск . 2018 г. 25 июня. 13 (1): 99. [Медлайн].
Таканами И., Абико Т., Коидзуми С. Терапевтические результаты у пациентов с тимэктомией и миастенией гравис. Ann Thorac Cardiovasc Surg . 2009 15 декабря (6): 373-7. [Медлайн].
Гольдштейн С.Д., Ян СК.Оценка роботизированной тимэктомии с использованием рекомендаций Американского фонда миастении Гравис. Энн Торак Хирургия . 2010 апр. 89 (4): 1080-5; обсуждение 1085-6. [Медлайн].
Марулли Г., Скьявон М., Периссинотто Э. и др. Хирургические и неврологические результаты после роботизированной тимэктомии у 100 последовательных пациентов с миастенией. J Торакальная кардиоваскулярная хирургия . 2013 март. 145 (3): 730-5; обсуждение 735-6. [Медлайн].
Plauché WC.Миастения у матерей и их новорожденных. Clin Obstet Gynecol . 1991 г., 34 (1): 82-99. [Медлайн].
Brooks M. PLEX и IVIG — оба эффективных варианта поддержания у молодых MG. Медицинская информация Reuters . 6 марта 2014 г. [Полный текст].
Лью В.К., Пауэлл Калифорния, Слоан С.Р. и др. Сравнение плазмафереза и внутривенного иммуноглобулина в качестве поддерживающей терапии ювенильной миастении. JAMA Neurol .2014 3 марта [Medline].
Мышечная дистрофия пояснично-конечностного аппарата: MedlinePlus Genetics
Различные формы пояснично-конечностной мышечной дистрофии вызываются мутациями во многих различных генах. Эти гены предоставляют инструкции по производству белков, которые участвуют в поддержании и восстановлении мышц.
Некоторые белки, полученные из этих генов, собираются с другими белками в более крупные белковые комплексы. Эти комплексы поддерживают физическую целостность мышечной ткани и позволяют мышцам сокращаться.Другие белки участвуют в передаче сигналов, восстановлении клеточной мембраны или удалении потенциально токсичных отходов из мышечных клеток.
Мышечная дистрофия конечностей и пояса классифицируется на основе характера наследования и генетической причины. Мышечная дистрофия конечностей-пояса 1 типа включает формы заболевания, которые имеют тип наследования, называемый аутосомно-доминантным. Конечностно-поясная мышечная дистрофия 2 типа включает формы заболевания, которые имеют тип наследования, называемый аутосомно-рецессивным.
Кальпаинопатия или мышечная дистрофия конечностей типа 2А вызывается мутациями в гене CAPN3 . Тип 2A — наиболее распространенная форма мышечной дистрофии конечностей и поясов, на которую приходится около 30 процентов случаев. Дисферлинопатия, также называемая мышечной дистрофией конечностей типа 2B, вызывается мутациями в гене DYSF .
Саркогликанопатии — это формы мышечной дистрофии конечностей, вызванные мутациями в генах SGCA , SGCB , SGCG и SGCD .Эти саркогликанопатии известны как мышечные дистрофии конечностей типа 2D, 2E, 2C и 2F соответственно.
Мутация гена TTN вызывает мышечную дистрофию пояснично-конечностного типа 2J, которая была идентифицирована только в финской популяции. Мутации в гене ANO5 вызывают мышечную дистрофию конечностей типа 2L. Мутации в нескольких других генах вызывают формы мышечной дистрофии конечностей, называемые дистрогликанопатиями, включая мышечные дистрофии конечностей типов 2I, 2K, 2M и 2N.
Другие редкие формы мышечной дистрофии конечностей-пояса вызываются мутациями в нескольких других генах, некоторые из которых не были идентифицированы. Кроме того, для определенных форм, которые некоторые исследователи классифицируют как мышечную дистрофию конечностей, другие исследователи предлагают сгруппировать их с различными родственными заболеваниями, такими как миофибриллярная миопатия, мышечная дистрофия Эмери-Дрейфуса, болезнь ряби в мышцах или болезнь Помпе.
Атрофия мышц верхних конечностей, связанная с внутрибольничной летальностью и нарушением физических функций у взрослых с механической вентиляцией легких в критическом состоянии: проспективное обсервационное исследование с двумя центрами | Журнал интенсивной терапии
Иноуэ С., Хатакеяма Дж., Кондо Ю., Хифуми Т., Сакурамото Н., Кавасаки Т. и др. Синдром постинтенсивной терапии: его патофизиология, профилактика и направления на будущее. Acute Med Surg. 2019; 6: 233–46.
Артикул Google Scholar
Puthucheary ZA, Rawal J, McPhail M, Connolly B., Ratnayake G, Chan P, et al. Острое истощение скелетных мышц при критическом заболевании. ДЖАМА. 2013; 310: 1591–600.
CAS Статья Google Scholar
Hayes K, Holland AE, Pellegrino VA, Mathur S, Hodgson CL. Острое истощение скелетных мышц и их связь с физической функцией у пациентов, которым требуется экстракорпоральная мембранная оксигенация (ЭКМО). J Crit Care. 2018; 48: 1–8.
CAS Статья Google Scholar
Макнелли А.С., Медведь Д.Е., Коннолли Б.А., Арбейн Г., Аллум Л., Тарбхай А. и др. Влияние прерывистого или непрерывного питания на истощение мышц при критическом заболевании: клиническое испытание фазы 2.Грудь. 2020; 158: 183–94.
CAS Статья Google Scholar
Фишер А., Шпигл М., Альтманн К., Винклер А., Саламон А., Темессл-Хубер М. и др. Мышечная масса, сила и функциональные результаты у пациентов в критическом состоянии после кардиоторакальных операций: помогает ли нервно-мышечная электростимуляция? Рандомизированное контролируемое исследование Catastim 2. Crit Care. 2016; 20:30.
Артикул Google Scholar
Turton P, Hay R, Taylor J, McPhee J, Welters I. Истощение скелетных мышц конечностей человека и архитектурная реконструкция в течение пяти-десяти дней интубации и вентиляции в отделениях интенсивной терапии — обсервационное исследование с использованием ультразвука. BMC Anesthesiol. 2016; 16: 119.
Артикул Google Scholar
Наканиши Н., Ото Дж., Цуцуми Р., Юти М., Онодера М., Нисимура М. Атрофия мышц верхних и нижних конечностей у тяжелобольных пациентов: обсервационное ультразвуковое исследование.Intensive Care Med. 2018; 44: 263–4.
Артикул Google Scholar
Густафсон О.Д., Роуленд М.Дж., Уоткинсон П.Дж., МакКечни С., Иго С. Поражение плеча после критического заболевания: проспективное когортное исследование. Crit Care Med. 2018; 46: 1769–74.
Артикул Google Scholar
Кавахара Ю., Наканиши Н., Номура К., Ото Дж. Движения верхних конечностей и риск незапланированного удаления устройства у пациентов с механической вентиляцией легких.Acute Med Surg. 2020; 7: e572.
Артикул Google Scholar
Bovonsunthonchai S, Hiengkaew V, Vachalathiti R, Vongsirinavarat M, Tretriluxana J. Влияние скорости на координацию верхних и контралатеральных нижних конечностей во время ходьбы у лиц с инсультом. Kaohsiung J Med Sci. 2012; 28: 667–72.
Артикул Google Scholar
Парри С.М., Эль-Ансари Д., Картрайт М.С., Сарвал А., Берни С., Купман Р. и др.Ультразвуковое исследование в отделении интенсивной терапии может использоваться для обнаружения изменений качества и количества мышц и связано с силой и функцией мышц. J Crit Care. 2015 (30): 1151.e9–14.
Puthucheary ZA, McNelly AS, Rawal J, Connolly B., Sidhu PS, Rowlerson A, et al. Площадь поперечного сечения прямой мышцы бедра и толщина мышечного слоя: сравнительные маркеры мышечного истощения и слабости. Am J Respir Crit Care Med. 2017; 195: 136–8.
Артикул Google Scholar
Хадда В., Кумар Р., Хилнани Г.К., Калайвани М., Мадан К., Тивари П. и др. Тенденции потери толщины периферических мышц при УЗИ и их взаимосвязь с исходами среди пациентов с сепсисом. J Интенсивная терапия. 2018; 6: 81.
Артикул Google Scholar
Моррис П.Е., Гоуд А., Томпсон С., Тейлор К., Гарри Б., Пассмор Л. и др. Терапия мобильностью отделения интенсивной терапии на раннем этапе лечения острой дыхательной недостаточности.Crit Care Med. 2008; 36: 2238–43.
Артикул Google Scholar
Наканиши Н., Цуцуми Р., Окаяма Ю., Такашима Т., Уэно Ю., Итагаки Т. и др. Мониторинг мышечной массы у тяжелобольных: сравнение ультразвукового исследования и двух приборов для анализа биоэлектрического импеданса. J Интенсивная терапия. 2019; 7: 61.
Артикул Google Scholar
Де Йонге Б., Шаршар Т., Лефошер Дж. П., Отье Ф. Дж., Дюран-Залески И., Буссарсар М. и др.Парез, приобретенный в отделении интенсивной терапии: проспективное многоцентровое исследование. ДЖАМА. 2002. 288: 2859–67.
Артикул Google Scholar
Стивенс Р.Д., Маршалл С.А., Корнблат Д.Р., Хок А., Нидхэм Д.М., де Йонге Б. и др. Основа для диагностики и классификации слабости, приобретенной в отделении интенсивной терапии. Crit Care Med. 2009; 37: S299–308.
Артикул Google Scholar
Hermans G, Van den Berghe G. Клинический обзор: приобретенная слабость в отделении интенсивной терапии. Crit Care. 2015; 19: 274.
Артикул Google Scholar
Суза-Сантос АР, Амарал TF. Различия в протоколах силы захвата для выявления саркопении и хрупкости — систематический обзор. BMC Geriatr. 2017; 17: 238.
CAS Статья Google Scholar
Ходжсон С., Нидхэм Д., Хейнс К., Бейли М., Уорд А., Харролд М. и др.Выполнимость и межэкспертная надежность шкалы мобильности ICU. Сердце легкое. 2014; 43: 19–24.
Артикул Google Scholar
Занни Дж. М., Коруполу Р., Фан Э, Прадхан П., Джанджуа К., Палмер Дж. Б. и др. Реабилитационная терапия и результаты при острой дыхательной недостаточности: экспериментальный проект по наблюдению. J Crit Care. 2010. 25: 254–62.
Артикул Google Scholar
Palakshappa JA, Reilly JP, Schweickert WD, Anderson BJ, Khoury V, Shashaty MG и др. Количественное УЗИ периферических мышц при сепсисе: площадь мышц выше толщины. J Crit Care. 2018; 47: 324–30.
Артикул Google Scholar
Files DC, Sanchez MA, Morris PE. Концептуальные основы: ранняя и поздняя фазы дисфункции скелетных мышц при остром респираторном дистресс-синдроме. Crit Care. 2015; 19: 266.
Артикул Google Scholar
Наканиши Н., Цуцуми Р., Хара К., Такашима Т., Накатаки Е., Итагаки Т. и др. Тайтин в моче — новый биомаркер мышечной атрофии у нехирургических пациентов в критическом состоянии: двухцентровое проспективное обсервационное исследование. Crit Care Med. 2020; 48: 1327–33.
CAS Статья Google Scholar
Яитович А., Хан М., Итти Р., Чиенг Х.С., Дюма С.Л., Надендла П. и др.Поступление в ОИТ, мышечная и жировая масса, выживаемость и инвалидность при выписке: проспективное когортное исследование. Грудь. 2019; 155: 322–30.
Артикул Google Scholar
Weijs PJ, Looijaard WG, Dekker IM, Stapel SN, Girbes AR, Oudemans-van Straaten HM, et al. Низкая площадь скелетных мышц является фактором риска смерти у тяжелобольных на ИВЛ. Crit Care. 2014; 18: R12.
Артикул Google Scholar
Palakshappa JA, Бахру РН. Прикроватное ультразвуковое исследование можно и нужно использовать в отделении интенсивной терапии для оценки атрофии мышц. Ann Am Thorac Soc. 2019; 16: 1107–11.
Артикул Google Scholar
Парри С.М., Денехи Л., Бич Л.Дж., Берни С., Уильямсон ХК, Грейнджер К.Л. Функциональные результаты в отделении интенсивной терапии — что мы должны использовать? — обсервационное исследование. Реанимация 2015; 19: 127.
Али Н.А., О’Брайен Дж. М. мл., Хоффманн С.П., Филлипс Дж., Гарланд А., Финли Дж. К. и др.Приобретенная слабость, сила сжатия кисти и смертность у тяжелобольных пациентов. Am J Respir Crit Care Med. 2008; 178: 261–8.
Артикул Google Scholar
Tymkew H, Norris T, Arroyo C, Schallom M. Использование физиотерапевтических оценок интенсивной терапии для прогнозирования выписки домой. Crit Care Med. 2020; 48: 1312–8.
PubMed Google Scholar
Ван Аэрде Н., Мерсеман П., Дебавай И., Уилмер А., Ганст Дж., Казаер М.П. и др.Пятилетнее влияние нервно-мышечных осложнений, приобретенных в ОИТ: проспективное обсервационное исследование. Intensive Care Med. 2020; 46: 1184–93.
Артикул Google Scholar
Наканиши Н., Такашима Т., Ото Дж. Атрофия мышц у тяжелобольных пациентов: обзор причин, оценка и профилактика. J Med Invest. 2020; 67: 1–10.
Артикул Google Scholar
Grimm A, Teschner U, Porzelius C, Ludewig K, Zielske J, Witte OW, et al. Ультразвук мышц для ранней оценки критической невромиопатии при тяжелом сепсисе. Критическая помощь. 2013; 17: R227.
Артикул Google Scholar
Накамура К., Накано Х., Нараба Х., Мочизуки М., Такахаши Й., Сону Т. и др. Высокая эффективность доставки белка по сравнению со средней доставкой белка при одинаковой общей доставке энергии в отделениях интенсивной терапии: рандомизированное контролируемое исследование.Clin Nutr. 2020. https://doi.org/10.1016/j.clnu.2020.07.036.
Nickels MR, Aitken LM, Barnett AG, Walsham J, King S, Gale NE, et al. Влияние езды на велосипеде на острую мышечную атрофию у взрослых в критическом состоянии: рандомизированное клиническое исследование. J Crit Care. 2020; 59: 86–93.
Артикул Google Scholar
Fossat G, Baudin F, Courtes L, Bobet S, Dupont A, Bretagnol A, et al. Влияние велосипедного движения ног в постели и электростимуляции четырехглавой мышцы на общую мышечную силу у взрослых в критическом состоянии: рандомизированное клиническое испытание.ДЖАМА. 2018; 320: 368–78.
Артикул Google Scholar
Grunow JJ, Goll M, Carbon NM, Liebl ME, Weber-Carstens S, Wollersheim T. Дифференциальная сократительная реакция тяжелобольных пациентов на нервно-мышечную электростимуляцию. Crit Care. 2019; 23: 308.
Артикул Google Scholar
Wollersheim T, Grunow JJ, Carbon NM, Haas K, Malleike J, Ramme SF и др.Мышечное истощение и функция после активации мышц и ранней физиотерапии на основе протокола: исследовательское испытание. J Cachexia Sarcopenia Muscle. 2019; 10: 734–47.
Артикул Google Scholar
Наканиши Н., Ото Дж., Цуцуми Р., Ямамото Т., Уэно Ю., Накатаки Е. и др. Влияние электрической стимуляции мышц на мышцы верхних и нижних конечностей у пациентов в критическом состоянии: двухцентровое рандомизированное контролируемое исследование. Crit Care Med. 2020; 48: e997 – e1003.
Артикул Google Scholar
Лечение мышечной дисфункции верхних конечностей
Метод поверхностной электромиографии (SEMG) для исследования мышечной дисфункции и восстановления мышц верхних конечностей.
Мышечная дисфункция мышц верхних конечностей различной этиологии связана с болью. 1 Эти этиологии можно разделить на несколько категорий: нервная, сосудистая, остео-капсульная, миофасциальная, мышечная, травматическая (включая повторяющиеся движения и хроническая усталость), эндокринная, психосоматическая или соматоформная, иммунодефицитная (в том числе аутоиммунная) или смешанная. .Перечисленные выше категории не являются исчерпывающими, но они охватывают наиболее частые состояния, которые практикующему специалисту по лечению боли может потребоваться исключить. Кроме того, может потребоваться рассмотреть, является ли картина боли производной от структур верхней конечности или может быть вторичной по отношению к описанной картине от внутренних органов, включая ангинозный тип боли.
Обсуждение ниже будет относиться в основном к боли при мышечно-скелетной дисфункции и другим симптомам, связанным в основном с миофасцитом и другой родственной травматической этиологией.
Мышечные боли
Боль в мышцах обычно связана с аномальными электрическими схемами. Что касается мышечной дисфункции верхних конечностей, то в анамнезе часто наблюдаются повторяющиеся движения, за которыми последовательно следует отсутствие адекватного отдыха, усталость и боль. Тестирование SEMG помогло прояснить ряд функциональных клинических наблюдений в отношении континуума усталости и боли, часто связанного с травмами от повторяющихся движений.
Повторяющиеся двигательные травмы мышц верхней конечности — явление историческое.Интересно отметить эволюцию таких травм в индустриальную эпоху от первичных травм плеча до травм локтя и недавнюю эпидемию травм запястья с появлением работы с клавиатурой.
Острая боль в верхних конечностях обычно длится менее 6–12 недель. Подострая боль и периодическая боль могут длиться более 12 недель. Хроническая боль обычно является результатом отсроченного или нерешенного заживления и может длиться несколько месяцев или лет, пока не исчезнет основное заболевание. Хроническая мышечная или миофасциальная боль в верхних конечностях может со временем привести к гипералгезии и аллодинии. 1,2,3 Фантомная боль в конечностях — это нервное явление, чаще связанное с травматической ампутацией конечности или ее частей.
Последствия травм
В случае травмы одной конечности, эта конечность имеет тенденцию принимать «охраняемое» или «шинируемое» положение в течение нескольких дней или недель. Обычно противоположная конечность обеспечивает «защитную защиту» столько, сколько необходимо. Верхняя конечность выполняет различные функции суставов, но также функционирует как баллистический или постуральный миотический вектор, при этом все мышцы выполняют одно и то же действие в один момент времени.Он состоит из четырех миотических единиц: плеча, локтя, запястья и кисти. Ряд мышц участвуют более чем в одном основном суставе из-за своей анатомии. Примером может служить Brachioradialis.
Если заживление поврежденной верхней конечности не происходит в течение очень короткого периода времени, одним из результатов может быть потеря силы миофасциальной единицы или вектора.
Общий уровень кондиционирования всей травмированной миотической единицы или вектора со временем будет снижаться, даже в течение нескольких недель.Пострадавшая мышца может укорочиться, а прилегающие мышцы блока могут начать функционировать с недостаточной длиной. Пораженный сустав может функционировать с уменьшенным диапазоном движений (ROM). 4 Защитно-охранная деятельность затрагивает не только контрлатеральную конечность, но и мышцы проксимальных и дистальных суставов пораженной конечности.
Со временем функциональные изменения, включая потерю силы (LOS) и диапазон движений сустава / капсулы (ROM), могут способствовать изменению распространения нервно-мышечной корковой энграммы. 5 Хроническая мышечная дисфункция и ее предвестник боли могут быть связаны с пагубными (негативными, патологическими) нейропластическими изменениями, пока не произойдет заживление. 6
Оценка и диагностика
В процессе реабилитации дисфункциональных мышц верхней конечности необходимо учитывать ряд факторов. К ним относятся, помимо прочего, следующее: диагноз, текущее лечение, возраст, общее состояние мышечной системы, мотивация для улучшения общей мышечной функции для уменьшения боли, эмоциональный состав и эмоциональное состояние, сопутствующие психосоциальные, и семейная смена ролей, связанная с мышечной дисфункцией и сопутствующими заболеваниями. 7
Оценка мышечной дисфункции и боли в верхней конечности проводится в рамках комплексного медицинского обследования. 7 Следующий шаг включает выполнение объективных оценок, таких как динамометрия, для измерения мышечной силы и потери силы (LOS). ROM суставов верхних конечностей, то есть плеча, локтя, запястья и кисти, лучше всего измерять с помощью инклинометрии в соответствии с установленными методами. 4 Суставную / мышечную проприоцепцию необходимо оценивать полуколичественными методами в сравнении с контрлатеральной конечностью.Интенсивность боли можно оценить по визуальной аналоговой шкале полуколичественным способом. 8
Изменения электрического потенциала, связанные с дисфункцией верхних конечностей, такие как спазм (электрических потенциалов), гипертонус, гипотонус, совместное сокращение, совместная активация, трудности с контролем или достижением тонуса покоя, миокимия, фасцикуляции, потеря зеркального отображения сегментарные движения, использование увеличенного количества сократительных элементов, утомляемость (по оценке с помощью спектрального анализа, медианная частота) и т. д.может быть достигнуто с помощью хорошо задокументированных динамических протоколов поверхностной электромиографии (SEMG). 9
«В общем, схема электрических потенциалов во время движения через классический сустав ROM такова, что больше энергии расходуется дисфункциональной мышцей во время любого данного движения, даже если выполняется с минимальным уровнем усилий».
Модель SEMG
Этот электрофизиологический метод имеет двойное применение: (1) исследование мышечной дисфункции посредством движения и отдыха во время классической или функциональной ROM верхней конечности, и (2) мышечное восстановление тонуса покоя и тонуса активности дисфункциональной мышцы.
Оба приложения могут быть реализованы с использованием хорошо установленных протоколов в рамках клинической презентации. 7
Этот метод довольно уникален с точки зрения реабилитационной составляющей: он активен. Процесс заживления, наблюдаемый на периферии мышц верхней конечности, связан с восстановлением нейромоторной инграммы и положительным нейропластическим процессом.
Наличие базы данных СЭМГ верхней конечности ROM более 1000 бессимптомных мышц, заполненной автором, позволяет проводить более целенаправленный и объективный диагностический и реабилитационный процесс. 9,10 В дополнение к данным амплитудных потенциалов СЭМГ бессимптомных мышц верхней конечности, автор собрал аналогичный набор данных для симптоматических мышц верхней конечности. 10,11
В общем, схема электрических потенциалов во время движения через классический сустав ROM такова, что больше энергии расходуется дисфункциональной мышцей во время любого данного движения, даже если выполняется с минимальным уровнем усилия. Та же картина может наблюдаться для значений потенциала покоя.Другими словами, дисфункциональным мышцам необходимо использовать больше сократительных элементов, тем самым документируя повышенный уровень электрических потенциалов в амплитудной области SEMG.
Этот паттерн SEMG наблюдался в дисфункциональных мышцах любой части тела, возникающих в состоянии покоя, во время активности или в обоих состояниях. Это наблюдение привело к эмпирическому опросу пациентов об их восприятии уровня усилия или сложности выполнения различных движений. Как правило, ответы показали, что существует очень высокое соответствие между восприятием усилия или утомления при повторном движении и амплитудой потенциалов активности на экране для любой тестируемой мышцы.
Этот ответ привел к реорганизации последовательности сегментов ROM суставов «от низкого к высокому» с точки зрения значений общих мышечных амплитудных потенциалов как для протоколов исследования, так и для протоколов реабилитации. Таким образом, для любого данного протокола ROM первый сегмент становился тем, который требовал наименьшего общего электрического усилия активности, а последний сегмент движения становился тем, который требовал наибольших усилий.
Рекомендации по реабилитации мышц
Хорошо известно, что мышечная усталость обычно предшествует боли.Верхняя конечность обычно более подвержена повторяющимся движениям, чем другие части тела, следовательно, более подвержена усталости и связанной с ней боли. Можно показать, что разные мышцы одной и той же миотической единицы на разных уровнях вносят вклад в общий уровень электрического потребления энергии. Этот фактор может иметь большое значение в программе реабилитации или перевоспитания мышц верхних конечностей. Общая цель должна состоять в том, чтобы получить наиболее эффективный и действенный паттерн движений с наименьшими мышечными усилиями и утомлением.
Таблицы в следующих разделах представляют значения амплитудного потенциала мышц из миотических единиц плеча, локтя и запястья при выполнении классических сегментов ROM при минимальном уровне сознательного усилия. Полный объем данных можно найти в специализированных текстах и статьях. Таблицы для плеча и запястья представляют только ограниченное количество мышц в иллюстративных целях в контексте данной статьи; содержание и обсуждение мускулов кисти будет предметом отдельной статьи.Основная цель автора — проиллюстрировать в данном контексте организацию и клинические манипуляции с мышцами верхних конечностей как в диагностической, так и в реабилитационной областях.
SEMG плеча ROM
В таблице 1 представлены амплитудные потенциалы СЭМГ шести мышц плеча в рамках выполнения шести сегментарных движений плеча. Вы заметите, что таблица была организована в порядке убывания общего амплитудного потенциала: от мышцы, потребляющей больше всего энергии, до мышцы, потребляющей меньше всего энергии во время выполнения ROM.Таким образом, в этой группе мышца, которая использует больше всего энергии во время выполнения ROM плеча, — это средняя дельтовидная мышца, а мышца, которая задействует меньше всего — большая грудная мышца. В целом соотношение энергозатрат между двумя мышцами составляет почти 4: 1.
| Мышцы | Внешнее вращение | Похищение | Боковое сгибание | Переднее сгибание | Заднее сгибание | Внутреннее вращение | Среднее значение |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Средний дельтовидный сустав | 36.8 | 44,5 | 33,4 | 37,3 | 29,1 | 25,5 | 34,4 |
| Передняя дельтовидная мышца | 31,3 | 48,6 | 33,8 | 39,8 | 12,8 | 20,5 | 31,1 |
| Задняя дельтовидная мышца | 20,4 | 22,2 | 30,1 | 12,2 | 31 | 18.7 | 22,4 |
| Большой ромбовидный | 29,3 | 14,3 | 22,1 | 26 | 17,3 | 18,7 | 21,3 |
| надостной мышцы | 22,9 | 22,1 | 26,5 | 15,7 | 15,1 | 18,7 | 20,2 |
| Большая грудная мышца | 6,5 | 9.5 | 7,2 | 12,5 | 11,5 | 7,5 | 9,1 |
Таблица 1. Средние амплитудные потенциалы SEMG (мкВ RMS) 6 мышц, протестированных с помощью SEMG через сегменты ROM плеча
При выборе последовательности переобучения мышц во время реабилитации по поводу мышечной дисфункции и боли в мышцах плеча, реабилитационный или даже процесс перевоспитания должен быть структурирован так, чтобы вызывать у пациента наименьший уровень усталости и боли.
Клиницисты, занимающиеся SEMG / биологической обратной связью или нервно-мышечной переобучением, знают, что людям легче научиться управлять мышцами, которым требуется меньше энергии движения и которые менее легко утомляются.
Таким образом, опытный клиницист SEMG логично сделает выбор в пользу переобучения шести плечевых мышц, представленных «от низкого к высокому», то есть сначала большой грудной мышцы, затем надостной, большой ромбовидной мышцы, задней дельтовидной мышцы, передней дельтовидной мышцы и последней тренировки средней дельтовидной мышцы. .
Таблица позволяет клиницисту выбрать сегменты движения каждой мышцы, которые необходимо переобучить, также «от низкого к высокому», то есть от движения, требующего минимальной потенциальной амплитуды активности, до максимальной. Таким образом, в случае средней дельтовидной мышцы, можно выбрать первый сегмент движения как сегмент внутреннего вращения, за которым следуют заднее сгибание, латеральное сгибание, внешнее вращение, переднее сгибание и сохранение движения отведения напоследок. Последовательность переобучения сегментов движения может быть разной от мышцы к мышце.
В таблице 2 представлены данные из таблицы 1 с другой точки зрения, чтобы проиллюстрировать принятие решения врачом с точки зрения выбора «по движению», как это обычно бывает в области физиотерапии или трудотерапии.
| Плечо ROM | Средняя дельтовидная мышца | Передняя дельтовидная мышца | Задняя дельтовидная мышца | Ромбовидный мажор | Supraspinatus | Большая грудная мышца | Среднее значение |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Похищение | 44.5 | 48,6 | 22,2 | 14,3 | 22,1 | 9,5 | 26,9 |
| Наружное вращение | 36,8 | 41,3 | 20,4 | 29,3 | 22,9 | 6,5 | 26,2 |
| Боковое сгибание | 33,4 | 33,8 | 30,1 | 22,1 | 26,5 | 7.2 | 25,5 |
| Переднее сгибание | 37,3 | 39,8 | 12,2 | 26 | 15,7 | 12,5 | 23,9 |
| Заднее сгибание | 29 | 12,8 | 31 | 17,3 | 15,1 | 11,5 | 19,5 |
| Внутреннее вращение | 25,5 | 20.5 | 18,7 | 18,7 | 18,7 | 7,5 | 18,3 |
Таблица 2. SEMG ROM плечевого сустава для первичной миотической единицы плеча.
Таблица 2 показывает, что для 6 протестированных мышц порядок оценки мышечного усилия (при минимальном уровне усилия) на сегментное движение плеча: (1) отведение, (2) боковое сгибание, (3) переднее сгибание, (4) внешнее вращение, (5) заднее сгибание и (6) внутреннее вращение.
Должно быть ясно, что порядок ранжирования по движению может варьироваться в зависимости от количества протестированных плечевых мышц. Однако, даже если исследование проводилось на 19 мышцах плеча, протестированных на ROM плеча, внутреннее вращение — это движение, которое требует наименьшего количества электрических потенциалов активности. Следовательно, это должно быть первое движение, которое будет использоваться в программе нервно-мышечной реабилитации плеча, если клинически не указано иное. Внутри группы мышц, представленной в таблице 2, отведение должно быть сегментарным движением, выполняемым в последнюю очередь в программе реабилитации.
SEMG локтя ROM
В таблице 3 представлены амплитудные потенциалы СЭМГ пяти мышц локтя в рамках выполнения четырех сегментарных движений локтя.
| Мышцы | добавочный номер | Сгибание | Пронация | Супинация | Среднее значение |
|---|---|---|---|---|---|
| Анконей | 31,7 | 26,3 | 43.6 | 29,4 | 32,8 |
| Двуглавая мышца плеча | 27,1 | 36,9 | 7 | 27,4 | 24,6 |
| Brachioradialis | 16,7 | 17,8 | 9,7 | 14,7 | 14,7 |
| Брахиалис | 15,9 | 14,8 | 10,8 | 16,4 | 14.5 |
| Трицепс | 14,4 | 9,6 | 17,9 | 6,3 | 12,1 |
Таблица 3. Средние амплитудные потенциалы SEMG (мкВ RMS) 5 мышц, протестированных с помощью SEMG через сегменты ROM локтя.
Эта таблица была организована в порядке убывания общего амплитудного потенциала: от мышцы, требующей наибольшего количества энергии, до мышцы, требующей наименьшего количества энергии во время выполнения ROM в локтевом суставе.Таким образом, в этой группе мышца, которая использует больше всего энергии во время выполнения ROM локтя, — это анконус, а мышца, которая задействует меньше всего, — это трицепс (см. Рис. 1). ВНИМАНИЕ !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! В целом соотношение потребления энергии двумя мышцами составляет почти 2,7: 1.
Реабилитация локтевого сустава должна быть структурирована так, чтобы вызывать у пациента наименьший уровень усталости и боли. Anconeus — главная цель при болях в теннисном локте. Изучение этой таблицы проливает свет на этот вопрос: анконий — самая активная мышца в этой группе, поэтому она легче утомляется и подвержена боли.Таким образом, опытный клиницист SEMG повторно тренирует шесть мышц локтевого сустава, представленные «снизу вверх», то есть сначала трицепс, затем плечевой, плечевой, двуглавый и последний.
Таблица 3 также позволяет клиницисту выбирать локтевые сегменты движения каждой мышцы, которые нужно переобучить «от низкого к высокому», то есть от движения, требующего наименьшей потенциальной амплитуды активности, до наибольшей. Таким образом, в случае anconeus, можно выбрать первый сегмент движения как сегмент сгибания в локтевом суставе, за которым следует супинация, разгибание и сохранение движения пронации напоследок.Последовательность переобучения движений сегментов локтевого сустава может быть разной от мышцы к мышце.
В Таблице 4 представлены данные из Таблицы 3 в другом порядке, чтобы проиллюстрировать принятие решения клиницистом в отношении выбора переобучения локтевого сустава «движением» (в контексте физиотерапии или трудотерапии).
| Колено ROM | Анконей | Двуглавая мышца плеча | Brachioradialis | Брахиалис | Трицепс | Среднее значение |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Расширение | 31.7 | 27,1 | 16,7 | 15,9 | 14,4 | 21,2 |
| Сгибание | 26,3 | 36,9 | 17,8 | 14,8 | 9,6 | 21,1 |
| Супинация | 29,4 | 27,4 | 14,7 | 16,4 | 6,4 | 18,8 |
| Пронация | 43.6 | 7 | 9,7 | 10,8 | 17,9 | 17,8 |
Таблица 4. SEMG ROM локтевого сустава для первичной миотической единицы локтевого сустава.
Таблица 4 показывает, что для 5 протестированных мышц порядок убывания мышечного усилия (при минимальном уровне усилия) на сегментарное движение в локтевом суставе следующий: (1) разгибание, (2) сгибание, (3) супинация и (4) пронация. . Должно быть ясно, что порядок ранжирования по движению может варьироваться в зависимости от количества протестированных мышц локтевого сустава.
В этой таблице предполагается, что первое движение, которое будет использоваться в программе реабилитации нервно-мышечного локтевого сустава, должно быть пронацией, если иное не указано клинически. В группе мышц, показанной в Таблице 4, разгибание локтя должно быть сегментарным движением, выполняемым в последнюю очередь в программе реабилитации.
SEMG запястья ROM
В таблице 5 ниже представлены амплитудные потенциалы СЭМГ семи мышц лучезапястного сустава в рамках выполнения пяти сегментарных движений запястья.
| Мышцы | Ульнарное отклонение | добавочный номер | Радиальное отклонение | Сгибание | Среднее значение |
|---|---|---|---|---|---|
| Extensor Carpi Ulnaris (ECU) | 57,9 | 36,6 | 26,3 | 25,1 | 36,5 |
| Extensor Carpi Radialis (ECR) | 22,4 | 31.8 | 23,7 | 21,2 | 24,8 |
| Радиальный сгибатель запястья (FCR) | 15,9 | 21,8 | 26,6 | 17,9 | 20,6 |
| Сгибатель запястья локтевого сустава (FCU) | 19,3 | 17,2 | 17 | 24,1 | 19,4 |
| Супинатор | 12 | 16 | 12.4 | 11,6 | 13 |
| Пронатор Quadratus | 13,3 | 8,8 | 12,6 | 16,8 | 12,9 |
| Пронатор Терес | 10 | 12,8 | 10,7 | 10,1 | 10,9 |
Таблица 5. Средние амплитудные потенциалы SEMG (мкВ RMS) 7 мышц, протестированных с помощью SEMG через сегменты ROM запястья
Таблица 5 была организована в порядке убывания (убывания) общего амплитудного потенциала от мышцы, требующей наибольшего количества энергии, до мышцы, требующей наименьшего количества энергии во время выполнения ROM для запястного сустава.Таким образом, в этой группе мышца, которая использует больше всего энергии во время выполнения ROM запястья, — это ЭБУ, а мышца, которая задействует меньше всего — круглый пронатор. В целом соотношение потребления энергии двумя мышцами составляет почти 3,3: 1.
В отношении ранней усталости и боли к мышцам запястья применяются те же меры предосторожности, что и при реабилитации или трудотерапии. Эти мышцы восприимчивы к травмам от повторяющихся движений, примером чего является синдром запястного канала (CTS). В частности, ЭКЮ является основной мишенью для боли CTS.Большинство страдающих CTS жалуются на боль в области ЭКЮ. Поскольку врачи думают, в основном, о повреждениях срединного нерва запястья, они считают, что излучение боли в ЭКЮ является чем-то необычным и трудно объяснимым. Однако изучение этой таблицы показывает, что ЭБУ — самая активная мышца в этой группе, поэтому она легче устает и подвержена боли.
В этом случае опытный клиницист SEMG повторно тренирует семь мышц лучезапястного сустава, представленных «снизу вверх», то есть сначала круглый пронатор, затем квадратный пронатор, супинатор, FCU, FCR, ECR и в последнюю очередь ECU.
Таблица 5 также позволяет клиницисту выбрать сегменты движения каждой мышцы запястья, которые нужно переобучить «от низкого к высокому», то есть от движения, требующего наименьшей потенциальной амплитуды активности, до наибольшей. Таким образом, в случае с ЭБУ, каждый выберет первый сегмент движения как сегмент сгибания запястья, за которым следует радиальное отклонение, разгибание и сохранение движения локтевого отклонения в последнюю очередь. Последовательность переобучения движений сегментов лучезапястного сустава может быть разной от мышцы к мышце.
В Таблице 6 представлены данные из Таблицы 5 в другом порядке, чтобы проиллюстрировать принятие решения врачом с точки зрения выбора переобучения локтевого сустава «движением» (в контексте физиотерапии или трудотерапии).
| ПЗУ на запястье | ЭБУ | ECR | FCR | FCU | Супинатор | P. Quadratus | П. Терес | Среднее значение |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Локтевое отклонение | 57.9 | 22,4 | 15,9 | 19,3 | 12 | 13,3 | 10 | 21,5 |
| Добавочный номер | 36,6 | 31,8 | 21,8 | 17,2 | 16 | 8,8 | 12,8 | 20,7 |
| Радиальное отклонение | 26,3 | 23,7 | 26,6 | 17 | 12.4 | 12,6 | 10,7 | 18,5 |
| Сгибание | 25,1 | 21,2 | 17,9 | 24,1 | 11,6 | 16,8 | 10,1 | 18,1 |
Таблица 6. SEMG ПЗУ лучезапястного сустава первичной миотической единицы запястья
Таблица 6 показывает, что для 7 протестированных мышц порядок убывания мышечного усилия (при минимальном уровне усилия) на сегментное движение запястья: (1) локтевое отклонение, (2) разгибание запястья, (3) радиальное отклонение и ( 4) сгибание запястья.Должно быть ясно, что порядок ранжирования по движению может варьироваться в зависимости от количества протестированных мышц лучезапястного сустава.
Эта таблица показывает, что первое движение, которое будет использоваться в программе реабилитации нервно-мышечного сустава запястья, должно быть сгибанием запястья, если клинически не указано иное. В группе мышц, показанной в Таблице 6, локтевое отклонение должно быть сегментарным движением, выполняемым в последнюю очередь в программе реабилитации.
Обсуждение
Мышечную дисфункцию верхней конечности можно оценить в электрических областях частоты и амплитуды с помощью SEMG.Таблицы, представленные выше, отражают данные амплитудных потенциалов электрических потенциалов во время основного диапазона движений трех из четырех миотических единиц верхней конечности. В таблицах представлены данные, полученные для бессимптомных мышц. Данные о симптоматических мышцах находятся в области аномальных электрических паттернов потенциалов активности. 11 Эти данные обычно показывают более высокие потенциалы амплитуды, обычно на 150-200% выше, чем представленные выше. Наиболее частые паттерны СЭМГ отражают электрический спазм и гипертонус.Иногда можно обнаружить паттерны совместного сокращения или совместной активации, а еще реже — паттерны гипотонуса.
Мышцы верхней конечности распределены между тремя суставами, обсуждаемыми в этой статье, довольно неравномерно. Таким образом, можно обнаружить, что плечевой сустав окружен по меньшей мере 16 мышцами, локтевой сустав — 5 мышцами, запястье — не менее 9 мышцами. Ряд мышц выполняют «двойную функцию», когда охватывают более одного сустава. Речь идет о плечевой кости.
Сустав, в котором задействовано большее количество мышц, более защищен от мышечной усталости и боли. Исследование SEMG ясно показывает, что все мышцы участвуют во всех сегментах движения, таким образом, общее усилие хорошо «распределяется», и никакие мышцы не должны работать слишком усердно. Кроме того, чем больше размер мышцы, тем большее количество потенциальных сократительных элементов, которые данная мышца может задействовать, когда возникает необходимость в увеличении «нагрузки». Это может быть случай плечевого сустава, где, например, дельтовидная мышца (включая три перегородки) — одна из самых больших мышц тела.
Локоть — это сустав, в котором задействовано всего пять мышц. Анконий — самая маленькая мышца и, как показано в Таблице 3, та, которая потребляет больше всего энергии в группе. Теннисный локоть вызывает довольно сильную боль в области anconeus и brachioradialis, мышцы, которая проходит между плечевой костью и дистальным отделом лучевой кости на запястье.
Лучезапястный сустав довольно уникален тем, что он частично покрывается мышцами, относящимися только к предплечью, но функционирующими с точки зрения активности запястья, например.грамм. супинатор и два пронатора — сгибателями и разгибателями собственно запястья, а также мышцами, берущими свое начало в предплечье и являющимися первичными миотическими единицами кисти.
Использование данных SEMG
Документация, представленная в этой статье, предназначена для опытных врачей, которым нужны количественные данные для принятия диагностических решений, а также для решения соответствующих вопросов реабилитации мышц верхних конечностей.
Прежде всего, можно задокументировать, что все протестированные мышцы активны (по крайней мере) посредством сегментов движения первичного сустава ROM.Ни одна мышца не бездействует при любом движении. Тема мышечного агонизма и антагонизма обсуждается в другом месте. 11,12,13 Достаточно сказать, что ни SEMG, ни какие-либо другие электрофизиологические методы не демонстрируют никаких доказательств в поддержку концепции «пока агонист движется, антагонист подавляется».
Во-вторых, тот факт, что SEMG-тестирование позволяет ранжировать амплитудные потенциалы активности бессимптомных мышц верхней конечности, может быть очень актуальным для практикующих болеутоляющих.Диагностическое тестирование мышц с симптомами может показывать результаты ранжирования, отличные от приведенных в таблицах выше. Таким образом, врач может сравнить результаты симптоматических мышц с данными из базы данных и сразу определить, электрические потенциалы активности каких мышц отличаются от ожидаемых. 10
И последнее, но не менее важное: рейтинг мышц, показанный в приведенных выше таблицах, можно использовать с научной точностью в рамках программы реабилитации.Повторно тренируя сегменты движения любой мышцы «от низкого к высокому», можно было бы ожидать наименьшего раннего утомления и боли во время программы реабилитации. Точно так же, переобучая мышцы любой миотической единицы верхней конечности в порядке от « наименьшего общего электрического выхода для данного сустава / мышцы к максимальному выходу / мышце », можно повторно тренировать мышцы с наименьшим риском усталости и боли. .
Сводка
Верхняя конечность представляет собой сложное образование из нескольких суставов.Каждая суставная первичная миотатическая единица уникальна по своей структуре и функциям. Каждая единица может работать сама по себе, но в то же время подчиняет часть общего миотатического вектора верхней конечности. Мышцы, показанные в таблицах с 1 по 6, были тщательно протестированы с помощью SEMG. 10,12 Соответствующее ранжирование с точки зрения характера активности через первичный сустав ROM может иметь как диагностическое, так и реабилитационное значение для практикующего врача.
Последнее обновление: 5 января 2012 г.
Функциональная иннервация мышц конечностей до спецификации холинергического передатчика во время раннего метаморфоза у Xenopus
Существенные изменения:
1) Демонстрация присутствия любого из известных везикулярных переносчиков глутамата в мотонейронах ожидаемого возраста.
Новые эксперименты по иммуно-детекции VGluT1 продемонстрировали присутствие везикулярного транспортера глутамата у головастиков на ранних стадиях, как на уровне моторных аксонов в развивающихся задних конечностях (проиллюстрировано на новом рисунке 5C), так и в самих телах клеток мотонейронов конечностей ( проиллюстрировано на новом рисунке 5 — рисунок в дополнении 1).
2) Лучшее объяснение в тексте большого эффекта d-тубокурарина. Существует несоответствие в сообщениях об эффектах применения t-тубокурарина на стадии 53, что приводит к значительному снижению амплитуды активности ЭМГ и локализации рецепторов.Рецензент 2 спрашивает, можете ли вы проверить эффекты тубокурарина или антагонистов глутамата на более ранней стадии (например, 52).
Очевидно, было общее неправильное толкование результатов, показанных на Рисунке 4 и исходном Рисунке 5, и мы благодарим трех рецензентов за то, что они обратили наше внимание на этот недостаток ясности. На старом рисунке 5 (новый рисунок 6) мы использовали изолированные препараты задних конечностей для непосредственной стимуляции двигательного нерва конечности, и поэтому можно сделать вывод, что эффекты антагонистов на ответы на ЭМГ являются исключительно периферическими, в нервно-мышечном соединении.На рисунке 4, напротив, эксперименты проводились на полуинтактных препаратах, где все еще присутствовали спонтанно-активные спинномозговые цепи CPG, способные управлять мотонейронами и активностью ЭМГ как в осевых мышцах, так и в мышцах конечностей. В этом случае любые наблюдаемые эффекты d -тубокурарина можно отнести к действию либо на центральном, либо на периферическом уровнях, либо на обоих. Сравнивая результаты экспериментов, проиллюстрированных на Рисунке 4 и на старом Рисунке 5, нам казалось разумным интерпретировать изменения амплитуды ЭМГ, наблюдаемые при d -тубокурарине на стадии 53, как центрально-опосредованные на Рисунке 4 и периферически опосредованные в старый рисунок 5.Очевидно, однако, это не было очевидным для читателя. Теперь мы также предоставляем новые данные (на рисунке 4 — рисунок в приложении 1), показывающие, что холинергические синапсы присутствуют на телах клеток мотонейронов конечностей, что они играют важную роль в возбуждении этих мотонейронов во время центрально генерируемого плавания и напрямую зависят от никотиновых перфузия антагонистов. Это продемонстрировано новыми экспериментами по визуализации кальция, которые показывают сильное снижение кальциевого сигнала в мотонейронах конечностей во время фиктивного плавания в присутствии d-тубокурарина.Эти дополнительные результаты, которые кратко описаны в подразделе «Активация мышц задних конечностей, связанная с локомотором, нехолинергическими мотонейронами», таким образом, убедительно подтверждают вывод о том, что d-тубокурарин действительно оказывал основное центральное влияние на активацию мотонейронов конечностей в экспериментах на рис. 4B (что подтверждается на старом рисунке 5 / новом рисунке 6 ответами, которые могут возникать только на уровне нервно-мышечного соединения).
3) Включение в раздел результатов электрофизиологических записей, показывающих эффекты глутаматергических антагонистов.Этот эксперимент упоминался в разделе «Материалы и методы», в котором смесь CNQX и AP5 использовалась для блокирования глутаматергических рецепторов и является критически важной для аргументов статьи.
Эти данные теперь проиллюстрированы на новом рисунке 6. Мы изначально полагали, что демонстрация холинергических эффектов лекарств была важна для большего подчеркивания нехолинергической природы фенотипа медиатора, присутствующего на ранних стадиях развития. Тем не менее, мы согласны с тем, что иллюстрация параллельных эффектов антагонистов глутамата усиливает послание статьи о переключении фенотипа.
4) Более качественный и полный статистический анализ: рецензент 3 отмечает отсутствие статистического анализа и указание количества экспериментов, использованных для получения количественных данных, отсутствие статистического сравнения между уровнями флуоресценции в разном возрасте и путаницу по поводу стандартная ошибка среднего и стандартное отклонение, используемые для иллюстрации изменчивости.
Отсутствие количества экспериментов в оригинальной рукописи произошло из-за досадной ошибки редактирования, за которую мы приносим свои извинения.Эта информация теперь восстанавливается, где это уместно, в тексте и / или подписях к рисункам. Отсутствие статистического сравнения, указанное рецензентом 3, относится конкретно к изменениям уровней флуоресценции ChAT и VAChT, обнаруживаемых в мотонейронах конечностей во время развития (Figure 2C). Хотя мы первоначально проводили такое сравнение, мы не сообщали о нем из-за неуверенности в его достоверности из-за различий между предпрепаратами, например, в степени захвата ретроградной метки, интенсивности флуоресценции и проникновения в ткань как первичных, так и вторичных антител. .Однако, по просьбе рецензента, этот сравнительный анализ теперь представлен на Рисунке 2.
Мы следовали стандартной процедуре при указании средств ± SEM в тексте. На исходном рисунке 2C отдельные значения (обведенные точками) были представлены для отдельных экспериментов в каждой возрастной группе, что позволяет визуализировать их дисперсию, при этом полосы ошибок представляют стандартную ошибку общего среднего (черные точки) этих значений для каждой группы. Обратите внимание, что этот анализ был переделан в соответствии с замечаниями рецензента 3 и что мы изменили отображение данных для большей ясности.
Рецензент № 1:
1) Подраздел «Локомоторная активация мышц задних конечностей нехолинергическими мотонейронами», «изначально в значительной степени не зависит от передачи сигналов ACh в…». Амплитуда снижается более чем на 50% под действием d-тубокурарина. Как насчет «изначально подавляется лишь частично в…»? Могут ли остаточные сигналы быть стимульными артефактами? В отличие от Control и Wash, амплитуды постоянны по амплитуде. В разделе «Материалы и методы» описаны эксперименты, в которых смесь CNQX и AP5 использовалась для блокирования глутаматергических рецепторов.Здесь следует проиллюстрировать эти эксперименты. Они имеют решающее значение для истории.
Эта часть раздела результатов была переписана, чтобы включить новые иммуногистохимические и электрофизиологические данные (рис. 4 — приложение к рисунку 1), которые показывают, что снижение ЭМГ мышц конечностей под действием d-тубокурарина в препаратах перед этапом 55, скорее всего, было связано с влияние центральной нервной системы на активацию мотонейронов, а не периферическое воздействие на нервно-мышечный переход. Также обратите внимание, что активность, записанная на рисунке 4, представляет собой спонтанное фиктивное плавание без какой-либо электрической стимуляции (и, следовательно, возможности артефактов стимула).
ЭМГ-ответы задних конечностей на электрическую стимуляцию двигательного нерва в присутствии глутаматергических антагонистов теперь проиллюстрированы на новом рисунке 6 как для ранней, так и для поздней стадий развития, в соответствии с просьбой трех рецензентов, и соответствующий текст был изменен (подраздел «Переключатель развития задней конечности нервно-мышечная передача »).
В отношении этого пункта более подходящим был бы подраздел «Переключатель развития в нервно-мышечной передаче задних конечностей», «указывающий на отсутствие анатомически определяемых мышечных ACh рецепторов».Рисунок 4B предполагает, что они обнаруживаются физиологическими / фармакологическими методами.
Опять же, в связи с этим моментом в разделе «Обсуждение» я нахожу «указание на полное переключение фенотипа нейротрансмиттера…» слишком большим заявлением, учитывая, что d-тубокурарин существенно снижает амплитуду l-HLemg на Рисунке 4B.
Для большей осмотрительности мы переписали подраздел «Переключатель развития в нервно-мышечной передаче в задних конечностях», как «указывает на отсутствие мышечных ACh рецепторов…».
По той же причине «ориентировочный» был заменен на «совместимый с» в разделе «Обсуждение».
Мы согласны с тем, что рисунок 4B может предполагать, что ACh участвует в нервно-мышечной передаче на стадии 53. Однако, как указано в нашем ответе на предыдущий комментарий рецензента, другое объяснение заключается в том, что наблюдаемый эффект является результатом действия d-тубокурарина центрально на конечности. мотонейроны во время фиктивного осевого плавания (см. новый рисунок 4 — приложение 1 к рисунку и новый абзац в подразделе «Активация мышц задних конечностей, связанная с локомотором, нехолинергическими мотонейронами»).В частности, эти новые данные показывают наличие холинергических синапсов вблизи тел MN клеток конечностей и подавляющее действие никотинового антагониста на кальциевую динамику MN конечностей во время фиктивного плавания. Взятые вместе с другими нашими результатами, таким образом, эти новые данные добавляют убедительную поддержку заключению о полном переключении нейротрансмиттерного фенотипа мотонейронов конечностей во время раннего метаморфоза.
2) В разделе «Обсуждение» авторы выступают против роли иннервации мышечного веретена для мотонейронов конечностей, которые они изучали, на основании размеров популяций нейронов, иннервирующих мышечное веретено и мышечные волокна.Однако в отсутствие информации о размерах этих популяций это неубедительно.
Специфическая фузимоторная иннервация ранее не описывалась у лягушек, за исключением Fujitsuka et al. (1987), которые сообщили о существовании небольшой популяции фузимоторных МН, иннервирующих исключительно мышечные веретена и только в одной мышце (полусухожильная мышца). Хотя и не количественно, наши данные об иммунореактивности островков (а теперь и от in situ гибридизации; Рисунок 3 — рисунок в приложении 1) выявили существование относительно большой популяции предполагаемых аппендикулярных МН, по крайней мере, большая часть из которых была идентифицирована ( путем засыпки) как выступающие в зачатке конечности.Таким образом, кажется разумным заключить, что эта обширная популяция нехолинергических MN конечностей не соответствует возможной дискретной фузимоторной популяции. Текст был переписан (раздел «Обсуждение»), чтобы попытаться прояснить этот момент.
3) Количественная оценка неадекватна. Количество животных, за которыми проводились наблюдения, должно быть указано в легенде каждого рисунка. Вопреки утверждению, содержащемуся в прозрачной форме отчетности, в разделе «Результаты» и в пояснениях к рисункам количество повторов практически не указывается.
Приносим извинения за это упущение, которое было исправлено. Все номера животных и клеток теперь указаны там, где это необходимо, в текстах и / или подписях к рисункам.
Рецензент № 2:
1) Рис. 4: Утверждается, что переключение от глутаматергической к холинергической передаче происходит примерно на стадиях 54-55. Однако результаты, представленные на рисунке 4, ясно показывают, что холинергическая передача имеет место уже на стадии 53 и, возможно, даже на более ранних стадиях.Д-тубокурарин вызывает сильное снижение амплитуды ЭМГ-активности.
Можно ли провести эти эксперименты на этапе 52? Альтернативно, возможно ли экспериментально нанести глутаматергические антагонисты локально на зачаток конечности?
Результаты на фиг. 4 ясно показывают, что активность ЭМГ на стадии 53 в значительной степени опосредуется рецепторами, чувствительными к t-тубокурарину. Это расходится с основным выводом этого исследования.
Этот важный вопрос был также затронут рецензентом 1.Наш ответ такой же: мы согласны с тем, что рисунок 4B может предполагать, что ACh участвует в передаче в НМС мышц конечности de novo на стадии 53. Однако другое (и мы считаем более вероятным) объяснение заключается в том, что снижение ЭМГ-ответа на d-тубокурарин происходит из-за того, что препарат действует центрально, уменьшая премоторную активацию мотонейронов конечностей во время фиктивного осевого плавания в этих полуизолированных (аксиальная / аппендикулярная мышца) препаратах. В поддержку этой идеи мы предоставляем новые иммуноанатомические доказательства наличия VAChT, локализованного вместе с синапсином вокруг тел мотонейронов конечностей, что указывает на присутствие центральных холинергических синапсов на этих нейронах.То, что эти синапсы участвуют в управлении МН конечностей, было подтверждено экспериментами по кальциевой визуализации на изолированных препаратах ЦНС, показавшими, что их активация существенно снижается во время фиктивного плавания в присутствии d-тубокурарина. Эти дополнительные результаты, которые проиллюстрированы на рисунке 4 — приложение к рисунку 1 и кратко описаны в подразделе «Активация мышц задних конечностей нехолинергическими мотонейронами, связанная с опорно-двигательной системой», согласуются с основным выводом нашего исследования о том, что переключение нейротрансмиттерного фенотипа мотонейронов конечностей возникает при ранних метаморфозах.
Наконец, нанесение глутаматергических антагонистов на зачатки конечностей, безусловно, является потенциально поучительным подходом, который мы уже пробовали. К сожалению, из-за чрезвычайно малого размера зачатков конечностей у животных на ранних стадиях (50-53) инъекция лекарств без разрушения нервно-мышечной ткани зачатка и при сохранении электрода для записи мышц на месте оказалась технически невозможной.
2) Рис. 5C, D: ЭМГ-активность, зарегистрированная на стадии 53, очень слабая, и это может указывать на то, что нервно-мышечное соединение не полностью развито.
Авторы должны предоставить электрофизиологические записи, показывающие действие глутаматергических антагонистов. Кроме того, слабая активность ЭМГ, зарегистрированная на стадии 53, может быть связана с отсутствием активации рецепторов NMDA. Я предлагаю повторить эти эксперименты с использованием внеклеточного раствора без Mg.
Эффекты антагонистов глутамата на ответы ЭМГ на нервную стимуляцию теперь показаны на новом рисунке 6. Также была проведена серия экспериментов в физиологическом растворе, содержащем половину нормальной концентрации MgCl2.Как подразумевает автор обзора, реакция ЭМГ на стадии 53 была увеличена (иллюстрация реакции препарата стадии 53 на новом рисунке 6 (A, средняя кривая) теперь взята из этих экспериментов), но эффект глутаматергических антагонистов (уменьшение примерно наполовину) осталось таким же, как при обычном физиологическом растворе.
3) В целом, неясно, переключают ли двигательные нейроны конечностей фенотип передатчика или они используют и глутамат, и ацетилхолин в качестве ко-трансмиттеров с преобладанием одного или другого на разных стадиях развития.В связи с этим авторы могли проверить, коэкспрессируют ли двигательные нейроны конечностей переносчики глутамата и ацетилхолина в разных пропорциях на разных стадиях.
Экспрессия везикулярного транспортера глутамата VGluT1 в моторных аксонах на ранних стадиях теперь проиллюстрирована для головастика стадии 53 на новом рисунке 5C. Кроме того, мы предоставляем в качестве рисунка 5 — рисунок в приложении 1 иллюстрацию иммунодетекции VGluT1 в телах клеток мотонейронов конечностей на стадии 52, когда ChAT и VAChT не экспрессируются.Однако экспрессия этого переносчика, по-видимому, не сохраняется на более поздних стадиях, таким образом, параллельно с отсутствием экспрессии субъединиц рецепторов NR1 и NR2b в мышцах конечностей.
Рецензент № 3:
Центральный тезис этой статьи состоит в том, что мотонейроны временно выделяют глутамат вместо ацетилхолина в нервно-мышечном соединении развивающихся мышц задних конечностей в начале метаморфоза. Основное доказательство в поддержку этого вывода прибывает из иммуноцитохимии, показывающей, что аппендикулярные мотонейроны не экспрессируют ни ChAT, ни VAChT иммунореактивности и обнаруживают очень мало мРНК ChAT на стадии 53.Более того, на стадии 52 развивающаяся мышца конечности имеет очень низкие уровни α-бунгаротоксина, но действительно экспрессирует субъединицы рецептора NMDA, некоторые из которых совместно локализованы с нейрональным синаптофизином (хотя многие не являются таковыми).
К сожалению, физиологические эксперименты не полностью подтверждают анатомию. Например, на стадии 53 применение d-тубокурарина в ванне значительно снижает амплитуду ритмических сигналов ЭМГ от зачатка конечности во время локомоторных эпизодов, несмотря на очевидное отсутствие рецепторов ацетилхолина в мышцах и холинергических маркеров в мотонейронах конечностей.Авторы не объясняют, почему снижается ЭМГ в этом возрасте. Точно так же в препарате нервов / конечностей, показанном на Фигуре 5, нанесение ванны CNQX / AP5 снижает только ЭМГ, вызванную стимулом, на 50%. Почему блок неполный? Опять же, это не обсуждается авторами. Авторы показали только присутствие субъединиц рецептора NMDA в мышце, но не показали влияние одних только антагонистов NMDA на вызванную ЭМГ для подтверждения их присутствия.
Как объясняется в наших ответах на аналогичные комментарии, сделанные рецензентами 1 и 2, эксперименты на рисунке 4 были выполнены на полуизолированных препаратах ЦНС / мышц, где ЭМГ-активность как в осевых мышцах, так и в мышцах конечностей спонтанно управлялась спинномоторной сетью.Теперь мы предоставляем новые анатомические данные и данные визуализации кальция (рис. 4 — приложение к рисунку 1; подраздел «Активация мышц задних конечностей нехолинергическим движением, связанная с двигателем»), что холинергические синапсы присутствуют на телах клеток мотонейронов конечностей и в значительной степени участвуют в возбуждении этих клеток во время центрально генерируемых эпизодов плавания. Таким образом, вероятно, что уменьшение силы ЭМГ конечности, очевидное на фиг. 4B, было результатом прямого центрального действия дтубокурарина на возбуждение мотонейронов конечности, а не на периферическое нервно-мышечное соединение.
С другой стороны, использование глутаматергических антагонистов в полуинтактном препарате полностью исключает фиктивное плавание, и поэтому эквивалентный анализ ЭМГ не может быть проведен с этими антагонистами. Однако как холинергические, так и глутаматергические наборы антагонистов могут быть использованы на изолированном препарате двигательного нерва-задних конечностей с нервной стимуляцией (старый рисунок 5, новый рисунок 6). Отсутствие полной блокады глутаматергическими антагонистами на стадии 53 (рис. 6B, C) имеет несколько возможных объяснений.Первый и самый простой заключается в том, что антагонисты глутамата не полностью эффективны у земноводных (особенно в такой незрелой нервно-мышечной системе) и вызывают только частичную блокаду, как уже сообщалось (например, работа группы Робитайла; Fu et al.,; Jamieson… ). Другое объяснение состоит в том, что глутамат — не единственный нейромедиатор, используемый в нервно-мышечных соединениях конечностей на этих ранних стадиях. В отношении этой возможности мы провели дополнительную серию экспериментов с использованием других блокаторов нейротрансмиссии, но не получили четких результатов (например, пикротоксин был использован для блокирования хлоридных каналов, связанных с рецепторами ГАМК и глицина, на основании того, что ГАМК была обнаружена в незрелые осевые мотонейроны Xenopus в культуре; e.г., работа группы Н. Спитцера). Кроме того, комбинирование антагонистов (особенно антагонистов d-тубокурарина + глутамата) никогда не приводило к полной блокаде ЭМГ-ответов, вызванных стимулами. Мы решили не сообщать об этих дополнительных экспериментах в пересмотренной рукописи, чтобы избежать чрезмерного усложнения основного сообщения, и особенно потому, что в более общем плане кажется, что антагонисты глутамата не могут полностью блокировать опосредованную глутаматом передачу у земноводных.
В обоих экспериментах было бы полезно объединить глутаматергические и холинергические антагонисты, чтобы увидеть, вызывает ли это полную блокаду электрической активности мышц.
Наконец, на фиг. 5D показаны результаты для контроля и d-тубокурарина, но было бы также уместно показать запись для антагонистов глутамата. Здесь количество экспериментов отсутствует, а значения p не указаны.
Как объяснялось в нашем предыдущем ответе, дополнительные эксперименты, в которых мы применяли глутаматергические и холинергические антагонисты в комбинации, по-прежнему не привели к полной блокаде стимула, вызванного ЭМГ-ответами. В любом случае, поскольку обычно ни одно лекарство не могло быть полностью вымыто в наших предыдущих экспериментах, первое лекарство все еще присутствовало, если второе применялось последовательно.Мы также провели контрольные эксперименты, в которых применялось только одно лекарство, и эффекты были аналогичны эффектам, полученным при применении двух антагонистов в комбинации. Последнее наблюдение не проиллюстрировано, но изложено в разделе «Материалы и методы». Эффекты глутаматергических антагонистов теперь проиллюстрированы как для ранних, так и для поздних стадий на новом рисунке 6. Номера экспериментов и значения p теперь также приведены в соответствующем тексте (подраздел «Переключение развития в нервно-мышечной передаче задних конечностей»).
Внутриклеточные записи двигательной активности, показанные на рисунке 3E, вызывают недоумение. Записи показывают ритмические гиперполяризующие потенциалы, и клетки не срабатывают. Верно ли это для всех записанных мотонейронов? Если да, то как активируются мышцы, если мотонейроны не раскачиваются? Для 11 зарегистрированных мотонейронов авторы должны указать, из скольких препаратов они были получены, и были ли мотонейроны идентифицированы только по их маркировке или они тестировались на антидромный ответ.Если это первое, то использовали ли авторы когда-либо второй краситель, нанесенный внутриклеточно, чтобы подтвердить, что меченый мотонейрон действительно был тем, с которого был записан.
На самых ранних стадиях формирования конечностей было установлено, что мотонейроны были маленькими клетками. Однако сопротивление ячейки, показанной на Рисунке 3C, составляло от 3 до 5 МОм, что указывает на либо очень негерметичную ячейку, либо большую. Каков был входной импеданс других мотонейронов?
Отсутствие возбуждения в наших зарегистрированных мотонейронах было связано с внутренним раствором, который мы обычно использовали в наших электродах с фиксатором.Мы провели новую серию экспериментов, в которых раствор патч-пипетки был заменен на раствор с высоким содержанием хлорида, который обычно используется для регистрации незрелых мотонейронов (см. Акерман и Клайн, цитируемые в разделе «Материалы и методы»). В этом последнем состоянии нейроны были способны активировать потенциалы действия спонтанно или в ответ либо на текущую инъекцию, либо на спонтанную активность CPG. Эти эксперименты проиллюстрированы на рис. 3C, D и F, и разделы «Результаты» и «Материалы и методы» были соответственно обновлены.
Зарегистрированные мотонейроны действительно были идентифицированы в соответствии с их маркировкой от мышц задних конечностей, хотя флуоресцентный краситель также иногда добавлялся в пипетку с пластырем для более поздней проверки. Теперь это изложено в тексте и проиллюстрировано на Рисунке 3B. Количество препаратов в каждом конкретном случае указано в разделе «Материалы и методы».
Аппендикулярные мотонейроны ранней стадии имеют сомы 15-20 мкм и были классифицированы как «маленькие» нейроны по сравнению с телами крупных осевых мотонейронов (которые примерно в три раза больше, чем у мотонейронов конечностей).Мы достаточно уверены, что внутриклеточные записи, представленные в этом исследовании, не были «дырявыми» (фактически, дырявые клетки были исключены из анализа), но, поскольку у нас нет сравнения с другими исследованиями в этом диапазоне развития, мы не можем сделать никаких выводов относительно протекающих клеток. значимость наблюдаемых значений сопротивления.
Как уже упоминалось, серьезной проблемой является отсутствие статистического анализа и указания количества экспериментов, использованных для получения количественных данных.Например, в подразделе «Задержка экспрессии фенотипа холинергического трансмиттера в развивающейся аппендикулярной моторной колонке» не проводится статистического сравнения уровней флуоресценции в разном возрасте и не показано количество экспериментов. Аналогичные проблемы применимы к количественной оценке в других частях статьи. Авторы часто ссылаются на среднее значение и SE. Означают ли они стандартную ошибку среднего (S.E.M). Почему для иллюстрации изменчивости использовалась стандартная ошибка среднего, а не стандартное отклонение?
Статистическое сравнение уровней флуоресценции не проводилось, потому что мы сомневались в достоверности этого типа анализа.Однако мы изменили способ отображения данных флуоресценции, а также статистику. Обратите внимание, что этот анализ был переделан в соответствии со следующим комментарием.
Количественная оценка флуоресценции на Рисунке 2C сбивала с толку. В тексте говорится, что ChAT и VAChT не были иммуно обнаружены в аппендикулярных MN до стадии 55. Цифры на рисунке 2A подтверждают это. Однако на графике 2C (52-54), который показывает соотношение флуоресценции AP / AX, значения для ChAT находятся в диапазоне ~ 0-14%.Трудно увидеть, как эти значения генерируются, если AP равно нулю. Авторы должны указать, как рассчитывалось соотношение.
Холинергические окончания широко присутствуют в спинном мозге, в том числе вокруг сомата двигательных нейронов конечностей (теперь проиллюстрировано на рисунке 4 — рисунок в приложении 1), что иногда может влиять на коэффициент флуоресценции. Мы переделали анализ, выбрав в качестве фона область без мотонейронов, но обогащенную холинергическими окончаниями. Теперь об этом говорится в разделе «Материалы и методы», и мы благодарны рецензенту за указание на эту аналитическую предвзятость.Результаты этого анализа представлены иначе, чем на исходном рисунке 3C: теперь мы показываем ∆F / F отдельно для аксиальных и аппендикулярных мотонейронов, что также позволило составить статистику.
Кроме того, несмотря на увеличение соотношения на более поздних стадиях, оно все еще составляет около 20% от осевой флуоресценции (когда предполагается, что аппендикулярные МН будут больше). Это означает, что большинство мотонейронов аппендикуляра все еще не холинергические. Было бы полезно показать, что после завершения метаморфозы это соотношение составляет 100%, тем самым подтверждая правильность измерения.
Наши данные показывают, что все мотонейроны конечностей становятся холинергическими, начиная со стадии 55 и далее. Однако аксиальные мотонейроны всегда демонстрировали гораздо большую флуоресценцию, чем мотонейроны конечностей, и это еще более очевидно в новом представлении данных на Рисунке 2C. Даже у молодых взрослых особей, т.е. после завершения метаморфоза, соотношение остается в основном в пользу осевых мотонейронов. Предположительно это указывает на более высокую концентрацию холинергических белков в аксиальных мотонейронах, но мы не знаем, почему это так.
Я обнаружил, что результаты гибридизации in-situ, показанные на рисунке 2D, трудно интерпретировать. Трудно определить степень маркировки ChAT ISH на этих рисунках. Например, размер столбца осевого двигателя в D 53 выглядит намного более ограниченным, чем маркировка ChAT в A 53. Кроме того, неясно, что аппендикулярные MN на стадия 53 отрицательная. Фон очень высокий. Срезы с декстрановой маркировкой показали бы, где расположены мотонейроны. Эта цифра не согласуется с утверждением, что ISH более чувствителен, чем иммунодетекция.Сколько раз проводился этот эксперимент?
Гибридизацию Islet1 in situ проводили на тех же препаратах, что и гибридизацию ChAT. Теперь мы также проиллюстрируем результаты для Islet1 (на рисунке 3 — рисунок в приложении 1), чтобы сравнить расположение и протяженность аппендикулярного моторного столба на ключевых стадиях развития. В то время как мотонейроны конечностей всегда были мРНК Islet1-положительными, мРНК ChAT никогда не обнаруживались на ранних стадиях (стадия 51 теперь проиллюстрирована на рисунке 2D). Отображаются новые изображения, на которых осевой моторный столбец четко виден при всех гибридизациях, а количество экспериментов было добавлено в текст (подраздел «Задержанная экспрессия фенотипа холинергического передатчика в развивающемся аппендикулярном моторном столбце»).
мРНК были обнаружены с помощью гибридизации in situ перед их трансляцией в белки. Таким образом, на основных стадиях 53-54 в некоторых препаратах можно было наблюдать легкое мРНК ChAT, тогда как белки ChAT иммуно не обнаруживались. Это снова согласуется с отсроченным приобретением холинергического фенотипа мотонейронами конечностей.
[Примечание редакции: до принятия были запрошены дополнительные исправления, как описано ниже.]
Рукопись была улучшена, и рецензенты 1 и 2 остались довольны вашими поправками, но есть еще некоторые проблемы, поднятые рецензентом 3, которые еще предстоит решить, указанные в прилагаемых рецензиях.Мы с другими рецензентами на консультации теперь согласны с необходимостью внесения этих изменений:
1) Истинность локализации VGluT1 в синаптических окончаниях, а не в телах клеток; предсказанное ограничение vGluT1 терминалами двигательных нейронов и совместная локализация с синаптическими белками, а также локализация мРНК в телах клеток двигательных нейронов; и сравнение с IHC vGluT2. Эти аспекты были сочтены важными для вашей следующей редакции.
Главной оставшейся проблемой рецензента 3 было обнаружение нами локализации VGluT1 в телах незрелых клеток мотонейронов конечностей, где он / она утверждал (наряду с двумя ссылочными цитатами), что VGluT1 должен находиться исключительно в окончаниях аксонов, вблизи синаптических контактов. .Однако мы с уважением отмечаем, что есть свидетельства обратного. В большинстве предыдущих исследований по этому вопросу (включая два отчета, процитированные автором обзора) изучались глутаматергические проекции на неглутаматергические нейроны, и, соответственно, высокая концентрация иммунореактивности VGluT1 была обнаружена вблизи тел последних клеток, что само по себе неудивительно. инертный. Напротив, другие исследования глутаматергической передачи сигналов в различных структурах головного и спинного мозга (например,г., Малет, Брумовский, 2015; Melo et al., 2013; Накамура и др., 2005; Yang et al., 2014) сообщили об экспрессии VGluT1 как в сомах глутаматергических нейронов, так и вдоль их аксонов. Хотя эти исследования проводились на грызунах, и мы не нашли предыдущих сообщений о подобных находках у земноводных, результаты действительно обеспечивают явный приоритет для наших наблюдений за клеточным телом и аксональной экспрессией VGluT1 в незрелых мотонейронах конечностей Xenopus .
Тем не менее, мы провели новую серию экспериментов по иммуномечению с использованием другого антитела, направленного против VGluT1 (от мыши, вместо первоначально использованного антитела морской свинки.). Здесь мы снова получили очень похожее мечение в телах клеток ранних мотонейронов конечностей (теперь проиллюстрировано на новом рисунке 5 — рисунок в приложении 1A), как и в случае антител морской свинки. Кроме того, экспрессия VGluT1 была обнаружена вдоль аксонов MN, а также совместно локализована с синаптофизином и иммуно-маркировкой NR1 (новый рисунок 5 — приложение к рисунку 1 B1), как и следовало ожидать от функционального глутаматергического НМС. По просьбе рецензента мы теперь проиллюстрируем, что мечение VGluT1 теряется на стадиях старше 54 лет (Рисунок 5 — рисунок в приложении 1B2), когда исчезает передача глутаматергических сигналов.
К сожалению, после многих попыток с различными протоколами (включая протокол, опубликованный Morona et al., 2017 и даже с использованием их праймера, который они нам любезно прислали), нам не удалось произвести гибридизацию VGluT, которая в случае успеха, очевидно, укрепила бы наши иммуногистологические наблюдения. . Однако мы считаем, что (1) обнаружение очень похожих результатов с антителами, направленными против VGluT1, происходящими из двух разных источников млекопитающих, (2), общее одобрение из литературы, и (3), комбинация экспериментальных данных, представленных в нашем настоящем исследовании. подтверждают вывод, что перед тем, как стать холинергическими, мотонейроны конечностей de novo при преметаморфозе первоначально используют глутамат в качестве основного медиатора в НМС.
Толчок для наших экспериментов по иммуномечению VGluT1 был основан на предыдущем отчете (Gleason et al., Gene Expression Patterns, 2003), демонстрирующем присутствие переносчика в раннем развивающемся спинном мозге Xenopus laevis . Хотя наши эксперименты с использованием антител VGluT1 млекопитающих дали положительные результаты, это, конечно, не означает, что изоформы Xenopus и VGluT1 морской свинки или мыши идентичны. Мы также протестировали иммуномечение VGluT2 (снова с использованием антител, нацеленных на млекопитающих) в поперечных срезах спинного мозга, и это полностью не удалось.В этом контексте, однако, уместно, что согласно филогенетическому анализу, проведенному Villar-Cervino et al., (2010), везикулярные переносчики глутамата в Xenopus , как полагают, существуют как два родственных подтипа (a и b) VGluT1, а не как гомологи отдельных изоформ VGluT1 и 2. В любом случае, мы должны подчеркнуть, что цель наших экспериментов по иммуномечению VGluT состояла в том, чтобы найти подтверждающие доказательства в пользу (или против) глутаматергической синаптической передачи сигналов, играющей роль в ранней развивающейся системе конечностей, а не в попытке идентифицировать конкретные изоформы переносчиков, которые могут быть вовлеченный.
Следующие два набора комментариев могут быть рассмотрены в тексте раздела «Обсуждение»:
2) неполная блокада вызванной мышечной активности антагонистами глутамата, что можно объяснить низкой концентрацией используемых антагонистов глутамата;
В раздел «Обсуждение» был добавлен новый абзац, в котором мы обращаемся к неполной блокаде вызванных ответов на ЭМГ глутаматергическими антагонистами. Мы также переписали большую часть первых двух абзацев раздела «Обсуждение», чтобы избежать намеков на то, что глутамат является единственным ответственным за нейротрансмиссию в раннем ННС конечностей.
3) физиологические эксперименты, показывающие, что уменьшение переходных процессов кальция, генерируемых во время фиктивного плавания тубокурарином, может быть вызвано блокадой ГАМК-А или глицинергических рецепторов, а не холинергических рецепторов.
Эта интересная и правдоподобная возможность теперь упоминается в разделе результатов. В самом деле, возможный вклад d-тубокурарина, опосредованного рецептором ГАМК-А в двигательные нейроны конечностей, подтверждает нашу гипотезу о том, что в спонтанно активных полуинтактных препаратах d-тубокурарин вызывает центральную блокаду активации мотонейронов, а не действует периферически. в конечности NMJ.
Рецензент № 3:
В ответ на озабоченность рецензентов авторы попытались продемонстрировать, что мотонейроны экспрессируют VGluT1. К сожалению, я не нашел их представление данных убедительным. Напр., Экспрессия VGluT1 на стадии 52 (рис. 5, приложение 1) широко распространена по вентральному канатику и, как ни странно, метит клеточные тела. Это контрастирует с многочисленными другими иммуноцитохимическими исследованиями мечения VGluT1 в спинном мозге, которые показывают, что мечение ограничено синаптическими окончаниями.(Betley et al., 2009; Schultz et al., 2017). Авторы должны проиллюстрировать изображение всего поперечного сечения шнура, чтобы показать, насколько распространена маркировка. Было ли это антитело протестировано или описано в других статьях, чтобы показать, что оно действительно нацелено на VGluT1? Какие эксперименты проводили авторы для проверки специфичности антитела? Маркировка VGluT1, показанная на рисунке 5B, кажется такой же протяженной, как и мышечный нерв, но нет никаких доказательств того, что более пунктированная маркировка, которая характеризует нервно-мышечное соединение и показана на рисунке 5A (α-бунгаротоксин).Более того, авторы должны показать маркировку VGluT1 на стадии 57, когда глутаматергическая передача отсутствует. Наконец, неясно, пытались ли авторы пометить клетки с помощью VGluT2, мРНК которого, как сообщалось в некоторых исследованиях, экспрессируется в мотонейронах новорожденных млекопитающих.
Более убедительным подходом для демонстрации присутствия везикулярного белка в мотонейронах было бы показать, что он совмещен с синаптическим белком, таким как синаптофизин, в нервно-мышечном соединении или продемонстрировать присутствие мРНК в телах мотонейрональных клеток.
Как подробно описано в нашем ответе на редакторский комментарий 1 выше, наше наблюдение диффузной иммунореактивности VGluT1 в сомах ранних мотонейронов конечностей Xenopus находит сильное эхо в литературе. Сходным образом, экспрессия VGluT1 вдоль аксонов глутаматергических нейронов также была описана в этих исследованиях, что также соответствует нашим данным в незрелых аксонах мотонейронов конечностей.
Новая серия экспериментов по иммуноопределению VGluT1 с использованием другого антитела (полученного от мышей) предоставила тест на специфичность антитела.Обнаружение экспрессии VGluT1 в сомах MN было таким же, как и с исходным антителом морской свинки, и эти данные теперь проиллюстрированы на новом рисунке 5 — рисунке в приложении 1A. Кроме того, комбинированное иммуноопределение VGluT1, синаптофизина и NR1 в ранних задних конечностях показало совместную локализацию мечения, совместимую с функциональными нервно-мышечными синапсами (Рисунок 5 — рисунок в приложении 1B1). Наконец, мы предоставляем новые изображения, иллюстрирующие параллельную потерю иммунодетекции VGluT1 и NR1 в задних конечностях на стадиях старше 54 лет (Рисунок 5 — приложение к рисунку 1B2).
Согласно филогенетическому анализу Villar-Cervino et al., (2010) гомолог гена VGluT2 млекопитающих или рыб не существует в Xenopus , и то, что обычно называют VGluT2, на самом деле является подтипом VGluT1. изоформа из-за тетраплоидной природы животного. В отличие от того, что наблюдается у других видов, аминокислотные последовательности двух полученных белков очень мало различаются, что соответствует VGluT1a и VGluT1b. Хотя в наших экспериментах нельзя было провести различие между этими двумя подтипами VGluT1, это могло бы объяснить нашу неспособность увидеть какое-либо мечение VGluT2 с использованием антител млекопитающих.
К сожалению, наши неоднократные попытки (и с разными протоколами) не привели к гибридизации VGluT. Однако, как указано в нашем ответе на редакционный комментарий 1, мы полагаем, что комбинация имеющихся у нас данных иммуномечения и электрофизиологических данных дает убедительные доказательства того, что дометаморфические мотонейроны конечностей изначально используют глутамат в качестве нейротрансмиттера, прежде чем стать холинергическим.
https://doi.org/10.7554/eLife.30693.017Конечностно-поясные мышечные дистрофии — NORD (Национальная организация по редким заболеваниям)
Хотя есть некоторые общие черты, распознаваемые при основных типах LGMD, возраст начала, тяжесть и прогрессирование симптомов, связанных с LGMD, могут сильно отличаться от случая к случаю, даже среди членов одной семьи.В некоторых случаях LGMD может развиться в зрелом возрасте, иметь легкие симптомы и медленно прогрессировать; другие могут иметь начало в детстве и раннюю тяжелую инвалидность, такую как трудности с подъемом по лестнице и ходьбой. Некоторым людям в конечном итоге требуется инвалидная коляска. В большинстве случаев начало LGMD в детстве приводит к более тяжелому расстройству, которое прогрессирует быстрее, чем у подростков или взрослых.
Основными симптомами LGMD являются прогрессирующее истощение (атрофия) и слабость проксимальных мышц тазобедренного и плечевого отделов.Проксимальные мышцы — это мышцы, которые находятся ближе всего к центру тела, например, мышцы плеча, таза, предплечий и ног. Мышечная слабость может распространяться от проксимальных мышц и влиять на дистальные мышцы. Дистальные мышцы — это мышцы, расположенные дальше от центра тела, и включают в себя мышцы нижних частей рук и ног, а также кистей и стоп.
Мышечная слабость обычно поражает в первую очередь мышцы тазовой и бедренной области, и больные могут испытывать трудности при вставании из положения сидя или при ходьбе по лестнице.Слабость мышц бедра и верхней части ног может стать причиной характерной походки вразвалку. В конечном итоге мышечная слабость поражает мышцы плеч и плеч (область конечностей). Следовательно, пострадавшим может быть трудно поднимать руки над головой или переносить тяжелые предметы. Слабость мышц может быть связана с болезненностью в мышцах и болями в суставах.
Дополнительные аномалии, которые могут развиться у людей с LGMD, включают аномальное искривление позвоночника из стороны в сторону (сколиоз), аномальное искривление позвоночника спереди назад (лордоз), утолщение и укорочение ткани, которые вызывают деформацию и сужение. движение пораженных участков, особенно суставов (контрактуры), и разрастание (гипертрофия) определенных мышц, таких как икроножная мышца.
При некоторых формах LGMD может происходить ослабление сердечной мышцы, известное как кардиомиопатия. Кардиомиопатия — это прогрессирующее заболевание, которое может привести к нарушению способности сердца перекачивать кровь; усталость; блокада сердца; нерегулярное сердцебиение (аритмии) и, возможно, сердечная недостаточность. Аномалии сердца не связаны со всеми формами LGMD.
Мышцы дыхательной системы также могут быть задействованы в некоторых случаях, что приводит к затруднению глотания (дисфагия), невнятной речи (дизартрия) и затрудненному дыханию.В таких случаях затрудненное дыхание может прогрессировать.
Аутосомно-рецессивный LGMD
Идентифицировано по крайней мере 17 различных форм аутосомно-рецессивного LGMD. Эти нарушения характеризуются прогрессирующей слабостью мышц тазового пояса, ног, рук и плеч. Развитие мышечной слабости может быть медленным или быстрым и может варьироваться даже среди членов одной семьи. Интеллект в норме. Возраст начала варьирует от подгруппы к подгруппе.В целом, начало чаще встречается в детстве, но может произойти даже в конце взрослой жизни.
LGMD2A (кальпаин-дефицитная LGMD; кальпаинопатия)
Эта форма LGMD обычно поражает детей в возрасте от 8 до 15 лет, но может варьироваться от 2 до 40 лет. В большинстве случаев наблюдается мышечная слабость, поражающая область тазобедренного пояса, хотя приводящие мышцы бедра могут быть сохранены. Выраженная дегенерация (атрофия). Больные дети могут демонстрировать отчетливую походку вразвалку и могут часто падать.Они также могут испытывать трудности при беге и подъеме по лестнице. Сообщалось о респираторных проблемах с этой формой LGMD, но аномалий сердца не было.
LGMD2B (дисферлинопатия)
Начало этой формы LGMD обычно приходится на подростковый возраст. Большинство людей в детстве обладают нормальной подвижностью. Мышечная слабость влияет на мышцы как таза, так и плечевого пояса, но обычно прогрессирует очень медленно. Истощение (атрофия) икроножной мышцы и невозможность ходить на цыпочках могут наблюдаться на ранних стадиях прогрессирования заболевания.В редких случаях может произойти временное (преходящее) разрастание икроножной мышцы, болезненный отек икры и раннее развитие контрактур. Сердце и дыхательные мышцы обычно не поражаются.
LGMD2B вызывается мутациями гена, который также вызывает миопатию Миёси — редкое мышечное заболевание, характеризующееся слабостью дистальных мышц ног и рук. Сообщалось о семьях, в которых у некоторых членов развивалась миопатия LGMD2B, а у других миеси. (Для получения дополнительной информации об этом заболевании выберите «Миёси» в качестве поискового запроса в базе данных редких заболеваний.)
LGMD2C-2F (саркогликанопатии)
Эти формы LGMD могут варьироваться от тяжелой формы, часто начинающейся в детстве, до легкой формы, часто начинающейся у взрослых. Степень тяжести сильно различается даже среди членов одной семьи. Ранние формы заболевания могут вызывать прогрессирующую мышечную слабость ног, бедер, живота и плеч. Развитие мышечной слабости при саркогликанопатиях часто происходит быстрее, чем при других формах LGMD, и больным людям может потребоваться инвалидная коляска в возрасте от 12 до 16 лет.У людей с более поздним началом обычно наблюдается более медленное прогрессирование и более легкие симптомы. Такие люди обычно сохраняют способность самостоятельно ходить в зрелом возрасте.
Дополнительные симптомы часто связаны с саркогликанопатиями, включая чрезмерный рост мышц голени и языка, кардиомиопатию, респираторные нарушения, контрактуры и сколиоз.
LGMD2G (телетонинопатия)
Эта форма LGMD обычно проявляется в детстве или подростковом возрасте и проявляется мышечной слабостью верхних и нижних конечностей.Больные дети могут испытывать трудности с подъемом по лестнице и бегом. Больные часто нуждаются в инвалидной коляске к третьему или четвертому десятилетию. Сердечные аномалии имели место примерно в половине зарегистрированных случаев. Также может произойти чрезмерный рост (гипертрофия) икроножной мышцы.
LGMD2H (мутации TRIM 32)
Об этой форме LGMD сообщалось в популяции гуттеритов в Манитобе, Канада. У больных развивается слабость нижних конечностей, которая может быть легкой или тяжелой.Также может возникнуть слабость лицевых мышц. По мере прогрессирования болезни могут вовлекаться мышцы рук. Пострадавшие люди могут продолжать дожить до взрослого возраста.
LGMD2I (протеинопатия, связанная с фукутином)
Эта форма LGMD может варьироваться от легкой до тяжелой. Начало LGMD2I в раннем детстве обычно указывает на тяжелое клиническое течение, когда пациенты нуждаются в инвалидной коляске ко второму десятилетию. Имеется наложение с врожденной формой мышечной дистрофии MDC1C.В таких случаях у пораженных людей наблюдается сильная мышечная слабость как рук, так и ног, потеря мышечного тонуса (гипотония) и задержка в достижении двигательных вех. Поздняя или взрослая форма LGMD2I — это медленно прогрессирующая, легкая форма заболевания. LGMD2I также связан с кардиомиопатией и респираторными нарушениями.
LGMD2J (титинопатия)
Эта форма LGMD возникает, когда присутствуют две мутации гена тайтина, и возраст начала варьируется от 10 до 30 лет.У больных наблюдается тяжелая прогрессирующая слабость проксимальных мышц. В конечном итоге задействуются дистальные мышцы, и некоторым людям может потребоваться инвалидная коляска. Когда присутствует только одна мутация гена тайтина, может возникнуть дистальная миопатия. LGMD2J был зарегистрирован у финнов.
LGMD2K
Об этой чрезвычайно редкой форме LGMD сообщалось у граждан Турции. Начало — в младенчестве или раннем детстве. У пораженных людей наблюдается медленно прогрессирующая мышечная слабость, и большинство из них сохраняют способность ходить в позднем подростковом возрасте.У всех пораженных людей была задержка в развитии.
LGMD2L (аноктоминопатия)
Сообщалось о слабости проксимальных мышц нижних и верхних конечностей и гипертрофии мышц. Сообщается, что интеллект в норме.
Причинные гены были идентифицированы для LGMD2K, LGMD2L, LGMD2M, LGMD2N, LGMD2O, LGMD2Q и рецессивного LGMD с первичным дефектом альфа-дистрогликана.
АВТОСОМНЫЙ ДОМИНАНТ LGMD
Аутосомно-доминантные формы LGMD встречаются реже, чем аутосомно-рецессивные формы, и с большей вероятностью возникают в более позднем возрасте.Во многих случаях аутосомно-доминантный LGMD прогрессирует медленнее, чем аутосомно-рецессивный LGMD, и имеет различные симптомы, даже среди членов одной семьи. Каждая мутация гена может приводить к множеству различных групп симптомов. Примеры некоторых симптомов, которые могут быть связаны с конкретными генными мутациями, следующие:
LGMD1A (миотилинопатия)
Начало LGMD1A варьируется от подросткового до взрослого возраста. Эта форма LGMD характеризуется слабостью проксимальных мышц, иногда связанной с невнятной речью (дизартрия) и аномально напряженным ахилловым сухожилием.Также может возникнуть мышечная слабость в руках. Со временем могут быть задействованы и дистальные мышцы. Прогрессирование LGMD1A происходит чрезвычайно медленно, и лишь немногим пострадавшим в конечном итоге понадобится инвалидная коляска. В некоторых случаях отмечалось поражение сердца. Этот фенотип частично совпадает с группой заболеваний, известных как миофибриллярные миопатии, другой гетерогенной группой мышечных заболеваний, которые также могут быть связаны с мутациями миотилина.
LGMD1B (ламинат A / C)
Эта форма LGMD характеризуется медленно прогрессирующей слабостью проксимальных мышц.У больных также может развиться чрезмерный рост (гипертрофия) икроножных мышц и легкие контрактуры локтей или ахиллова сухожилия. Сердечные аномалии являются частыми и должны быть проверены на наличие прогрессирующих дефектов проводимости, которые в конечном итоге могут привести к нерегулярному сердцебиению (аритмии) и блокаде сердца. Мутации ламина A / C могут приводить к широкому спектру различных фенотипов, поэтому требуется осторожность, чтобы предложить генетическое тестирование в семьях, которые, как известно, затронуты.
LGMD1C (кавеолинопатия)
Эта форма LGMD характеризуется спазматической мышечной болью после тренировки, слабостью проксимальных мышц от легкой до умеренной и чрезмерным разрастанием икроножных мышц.Развитие мышечной слабости может быть медленным или быстрым. Начало обычно в раннем детстве. У пациентов может быть так называемая рябь в мышцах.
LGMD1D
Эта чрезвычайно редкая форма LGMD характеризуется прогрессирующей мышечной слабостью, которая сначала поражает область тазобедренного пояса, а затем распространяется и поражает область пояса конечностей. Начало обычно в раннем взрослом возрасте, но может произойти и в шестом десятилетии жизни. Заболевание прогрессирует медленно. Могут возникнуть пороки сердца, включая нарушения проводимости и дилатационную кардиомиопатию.Люди с этой формой LGMD обычно могут ходить.
LGMD1E
Эта форма LGMD связана с прогрессирующей слабостью проксимальных мышц верхней и нижней части ног. Начало болезни обычно происходит в детстве, и болезнь прогрессирует медленно. У больных также могут развиться затруднения при глотании (дисфагия) и контрактуры. Сердечные аномалии возникают при этой форме LGMD обычно через один или два десятилетия после развития мышечной слабости.
